В главе Бернарда Э. Роллина рассматривается история взглядов философов и ученых на разум животных. По его мнению, отсутствие мыслей и чувств у животных так и не было доказано, хотя и получило широкое признание. Неприятие разума животных было обусловлено ценностями, присущими нашим прошлым научным и философским культурам. Он предполагает, что недавние изменения в отношении к животным обусловлены не философским или научным прогрессом, а скорее культурными изменениями, связанными с изменением ценностей.

Часть 1. Ментальное представление

Глава 1. Интенциональность членнистоногих

Эндрю Кнолл и Жорж Рей

Введение

Повсеместно распространенная идиома в когнитивной науке звучит так:

x представляет y

Так, можно прочитать о том, что зрительная система представляет края, поверхности, цвет и объекты; птицы представляют звезды; пчелы - азимут солнца, а муравьи - направление движения пищи от своего гнезда. Мы предположим, что в таких разговорах система рассматривается как в некотором роде ментальная, включающая загадочный феномен интенциональности: репрезентации касаются определенного предмета, они могут быть нефактивными, неэкзистенциальными и аспектными: то есть они могут быть ложными, представлять несуществующие вещи и обычно представляют вещи "как" в том или ином виде, например, четырехугольную фигуру как квадрат или как ромб. То есть у репрезентаций есть условия "правильности" (или "верифицируемости"), которые определяют, когда они верны и в каком смысле. Мы будем рассматривать эти условия как "содержание" представления.

Очевидно, что важный вопрос заключается в том, когда разговоры о таком намеренном представлении являются буквальной правдой, а когда - просто метафорой или фасоном речи. Подсолнухи "следуют" за солнцем в течение дня, предположительно не потому, что они буквально представляют солнце, а просто потому, что клетки на бессолнечной стороне стебля растут быстрее, заставляя растение опускаться к нему. Ночью поникшие подсолнухи не искажают положение солнца.

В этой небольшой статье мы хотим ответить на этот вопрос, сосредоточившись на некоторых из самых простых животных "разумов", которые до сих пор были исследованы: это разум членистоногих, в частности муравьев и пчел. Отчасти потому, что их относительная простота позволяет яснее понять, что относится к буквальному приписыванию намерений, чем это легко сделать в отношении более сложных животных, в частности человека; а отчасти потому, что они, похоже, очень близки - или уже прошли - пределы такого приписывания. Прояснение ситуации с ними должно помочь прояснить, что является существенным в более сложных случаях. Кроме того, муравьи и пчелы стали предметом весьма интересных и подробных исследований, с которыми, как нам кажется, должен быть знаком любой философ разума.

Иногда считается, что наличие у системы буквальной интенциональности зависит от ее когнитивной архитектуры. Например, Каррутерс (Carruthers, 2004) утверждает, что некоторые насекомые (клещи, гусеницы, осы Sphex и роющие осы) имеют негибкую архитектуру, которая не поддается объяснению в терминах интенциональных состояний отношения, в то время как поведение насекомых, демонстрирующих гибкие навигационные способности, таких как медоносные пчелы, лучше всего объясняется в терминах практических силлогизмов, работающих над состояниями с интенциональным содержанием. Мы согласны с общей мыслью Каррутерса о том, что гибкость системы может быть хорошим ориентиром для определения того, включает ли она состояния с интенциональным содержанием. Но мы думаем, что многое зависит от деталей этой гибкости, в частности от того, насколько она включает в себя определенный вид интеграции информации, которая, как мы думаем, в свою очередь требует особенностей интенциональности, о которых мы уже говорили. Эмпирические данные о когнитивной архитектуре муравьев и пчел еще не получены, однако есть основания полагать, что некоторые виды муравьиной навигации имеют гибкую архитектуру, не требующую интенционального объяснения, в то время как у медоносных пчел - требующую.

Пустынный муравей (Cataglyphis fortis)

Для начала рассмотрим пустынного муравья Cataglyphis fortis, обитающего в относительно безлюдной тунисской пустыне. Из своего гнезда он отправляется в извилистые кормовые экспедиции, которые могут достигать 100 метров. Найдя пищу, он может вернуться в гнездо по прямой дороге, несмотря на извилистый маршрут.

Cataglyphis использует несколько систем для навигации, включая солнечный компас, компас ветра, систему запаховых маяков и ретинотопическую систему ориентирования. Однако основной системой навигации является "мертвый отсчет" или система интеграции пути ("PI").). Эта система отслеживает шаги, которые сделал муравей, и поляризацию входящего света, которая обычно меняется в результате изменения направления движения муравья. Реализуя простую векторную алгебру, система вычислительно преобразует эти соотношения расстояния и направления и генерирует векторную сумму векторов расстояния и направления, которые описывают его походку наружу. Затем она возвращается в гнездо по обратному вектору.

Наш вопрос заключается в том, является ли приписывание состояний с интенциональным содержанием этому вычислительному процессу частью наилучшего объяснения системы PI. Для Чарльза Галлистела (1990: 58-83) репрезентация - это просто состояние в вычислительной системе, которое находится в изоморфном отношении к структуре окружающей среды и функционирует для регулирования поведения животного в этой среде. В этих условиях, поскольку у муравья есть состояния, функционально изоморфные расстоянию и направлению, которые он преодолевает, у него, следовательно, есть "репрезентации" расстояния и направления.

Тайлер Бердж (2010: 502) жалуется, что такие состояния являются "репрезентативными" только по названию. То есть эти состояния не связаны с реальным пространственным расстоянием и направлением, в том интересном смысле, что у них есть условия корректности, которые выполняют какую-либо объяснительную работу. Муравей вел бы себя так же, независимо от того, были ли у него репрезентации с этими или любыми другими условиями корректности.

Здесь нужно быть осторожным. Просто напрашивается утверждение Галлистела, что его "репрезентации" не играют никакой объяснительной роли в его теории. Поскольку он считает, что репрезентации - это просто состояния, изоморфно связанные с явлениями окружающей среды и вызываемые ими, они, следовательно, играют объяснительную роль, если корреляции имеют место. Теоретическая редукция - это не элиминация: если разговор о "соли" можно заменить разговором о "NaCl", то соль будет играть точно такую же объяснительную роль, как и NaCl! Существенный вопрос заключается в том, являются ли существенными для объяснения свойства, которые, возможно, являются конститутивными для интенционального представления - например, свойства, о которых мы упоминали в самом начале. Но мы можем дать Галлистелу слово "репрезентация" для функциональных изоморфизмов и использовать "и-репрезентация" для репрезентаций, проявляющих интенциональные свойства.

Тем не менее, жалоба Берджа находится на правильном пути. Изоморфные корреляции не проявляют тех интенциональных свойств, которые делают репрезентативную идиому особенно интересной. Корреляции фактичны и связаны с существующими явлениями: ни одно состояние животного не может быть соотнесено с особенностями несуществующих ландшафтов, но животные, тем не менее, могут их представлять. Более того, если состояние иногда ошибочно коррелирует с особенностями окружающей среды,