— Правда так думаешь?

— Боги! Конечно, нет, — рассмеялся Моррен. — Ты совсем от меня отвык. Так почему она не хочет замуж? Или хочет? Раз уж у нее был жених.

— Она заявила, что хочет учиться и получить возможность самой выбирать.

— Для женщин это ничем хорошим, как правило, не заканчивается.

— К тому же все сложно у нас получилось. Если бы она пришла ко мне просто так, не ради огня и своего Тиберлона…

Моррен, сделав еще глоток, ухмыльнулся.

— А ты, выходит, тупо продолбал свое счастье.

— Скотина ты, — ответил Родерик. — Несравненная. Но я все равно тебя люблю.

— Уже развезло?

— Давай договоримся, больше нашей дружбе не помешает ни одна женщина.

— Или мы ее опять убьем, — добавил Моррен. — Шутка. Черная. Не смотри на меня так, я только недавно был мертв…

***

Они вернулись в академию, когда стало светать. Дом встретил его тишиной. Кровать была смята, но Родерик не стал колдовать и лег на простыни, которые пахли Арнеллой. Поднял руку — и на каждом пальце вспыхнул огонек. Любит? Не любит?

— Мисси, — позвал он.

Привидение тут же выплыло откуда-то из-под потолка и зависло перед ним.

— Да, любовь моя.

— У меня к тебе просьба. Помнишь, ты как-то хотела спеть мне романс?

— Да, это очень печальная песня, — прошелестела она, прижав руки к груди. — О парне, который не вернулся из-за Стены, и девушке…

— Она длинная?

— Пять куплетов. И припев, разумеется. И слёооозы текли по щекам, — взвыла она тоненьким голоском. — Звала она, ты вернииыыыс...

— Я понял, — перебил ее Родерик. — Отправляйся, пожалуйста, к мастеру Изергасту и спой ему эту песню. В качестве награды за доблесть в бою.

— Хорошо, любовь моя.

— Погоди, — задержал ее Родерик. — А куплет в конце повтори три раза.

— Да, любовь моя.

— Нет, — передумал он. — Четыре.

Мисси послушно кивнула и растворилась, а Родерик, улыбаясь, откинулся на подушку. Даже если Арнелла пока не любит его по-настоящему — ничего. Тем интереснее будет наблюдать, как растет в ней это чувство. Лучше бы, конечно, она сейчас была рядом. Повернувшись на бок, он заметил на подушке длинный темный волос и, намотав его на палец, уснул.

***

Утром я вышла из общежития, готовая отражать насмешки и шуточки, и первым, кого увидела, был Эммет. Стриженый так коротко, что волосы не ухватишь, над ухом длинный шрам, под глазами тени — он стоял у портала и, завидев меня, развернулся ко мне всем телом и пошел навстречу.

— Я волновалась за тебя, — призналась я.

И только потом подумала, что он знает: и об Адалхарде, и обо мне, и о том, что я не путница, конечно. Но не успела я испугаться его возможной реакции, как Эммет стремительно обнял меня, прижимая к себе, и поцеловал в макушку.

— Я так рад тебя видеть, Арья. Так рад, — выдохнул он.

А я едва не расплакалась от облегчения и обняла его в ответ.

Конец