— Дерзкий, конечно, мальчик, но добрый и очень красивый, — хихикнул астроном.

— Откуда вы знаете, что это мальчик?

— Капитан, посмотрите на меня. Вы видите мою голову? Вы видите мои глаза? Они много чего умеют и знают.

— Вы хотите сказать, что мы в плену у мальчика?

— Мне хочется думать, что я у него в гостях. Меня там ждёт шикарный бассейн с прелестным и очень комфортабельным гротом.

Она души не чаяла в своём сыне. Он был весёлый и ласковый. Целый день звенел его звонкий голосок то там, то тут. Угнаться за ним было невозможно. Голое светящееся существо бегало по посёлку вместе с другими детьми, и его радостный смех вызывал на лицах людей улыбки. Когда он чувствовал, что проголодался, он заходил в какой-нибудь дом, и там начиналась суматоха. А через некоторое время в этом доме появлялся новый ребёнок. Иногда Орикс брал за руку девушку и приглашал её на прогулку. Зрелище это стоило внимания! Счастливая девушка шла гордо, а рядом вприпрыжку бежал голый ребёнок и что-то ей говорил, никто не мог разобрать, что. Девушка после такой прогулки очень быстро выходила замуж. Он стал символом удачи. Он придумывал новые игры. Скоро он начал появляться в других посёлках, а молва о нём бежала впереди него. Мать всегда знала, где он, но не гонялась за ним. Однако вечером всегда требовательно звала его домой. Он прибегал усталый и довольный. Ребёнок был очень добрым. Он никого не обижал, хотя мог своими шуточками загнать кого угодно. А уж его обидеть никому и в голову не приходило. И только Ванда и Мирракс знали, какой твёрдый у мальчика характер. Он быстро рос и с каждым днём всё больше и больше походил на Ивана. Она трепетала, наблюдая знакомые жесты и позы, а дитя понимающе улыбалось, давало себя выкупать, прыгало в свою кроватку и безмятежно засыпало.

Через два года появился Сигл и привёз ребенку платье. Ванда очень обрадовалась встрече. Но Сигл спешил. Он оставил платье и забрал Мирракса. Грусть отразилась в её глазах, но ненадолго. В душе её рождалось новое чувство, чувство всепоглощающей любви к миру, в котором она жила. Она почувствовала звучание струн, связывающих её сердце и её душу со всем, что было в её доме, а домом этим была Вселенная. Этот оркестр звучал удивительно гармоничной и красивой симфонией. А на фоне этой прекрасной музыки звучал сильный и чистый голос её любви к единственному в этом мире мужчине, который слышал этот голос, усиливал его своей духовной мощью, а иначе голос этот слился бы в общем оркестре, и его нельзя было бы выделить среди других звуков. Она опустилась на колени, подняла руки к небу и прошептала:

— Спасибо, мама, ты была права.

— Я рада за тебя, Ванда, — услышала она в ответ голос Матери. — Но сейчас ты ещё целиком должна принадлежать своему сыну. Он у тебя необычный ребёнок.

— Я теперь не боюсь ни времени, ни расстояний, ни монстра, мама.

— Вот и хорошо.

А необычный ребёнок тем временем возился с ларчиком. Наконец, он его открыл. На подушечке лежал сверкающий пульсирующий лоскуток. И только Ванда хотела открыть рот, чтобы объяснить, что с ним делать, как малыш взял лоскуток в руки и изрёк:

— Это же твой брат, Оза!

И прикрепил лоскуток Ванде на юбку. Складки юбки затрепетали и накрыли лоскуток, и только его краешек радостно переливался всеми цветами радуги.

— Ладно. Хватит вам болтать, — сказал он через некоторое время. — Ещё наговоритесь! Пора, видно, и мне становиться приличным молодым человеком.

Лоскуток выскочил из объятий Озы. И перед Вандой предстал подросток, одетый в длинную, ослепительно белую рубаху с золотой гривной на груди. В центре гривны сиял синий камень, а с шеи на тонкой земидовой цепочке и в такой же оправе свисал почти до самого пупка огромный рубин.

— Да, — в раздумье произнесла Ванда. — Очень впечатляет.

— Я тебе нравлюсь? Да, мамочка? — весело спросил мальчик.

— Очень нравишься! Но мне некогда стоять и любоваться тобой. Мне надо работать. Дед твой улетел, и я теперь одна.

— Правильно сделал дед. Теперь я буду работать вместе с тобой. Надо же успеть до гостей. Как ты думаешь?

— Ах ты, умник! Не забывай, тебе ещё учиться надо.

— А я учусь. Я уже прочитал всё, что написал дед. Зея меня учит. Орикс меня учит. А по вечерам ты меня учишь. Надо же когда-нибудь проверять, правильно ли вы все меня учите!

Ванда хотела шлепнуть его по попке, как всегда, но он не дался. Звонко смеясь, он умчался.

— Ужинать приходи! — крикнула она ему вслед.

— Приду-у-у, — донеслось откуда-то издалека.

— Быстро растёт твой сын, — задумчиво сказала Оза.

— Да уж, шустрый малыш.

Годы пролетали незаметно в трудах и заботах. Дни таяли, как облака на солнечном небе. Ванда их вообще бы не замечала, если бы не её синий камень. Два раза в день, утром и вечером, с завидным, упорством, разве что меняя эмоциональную окраску, он произносил одну и ту же фразу: «Я люблю тебя, Ванда». Утром голос Ивана наполнял её кипучей жаждой деятельности, ей хотелось сделать невозможное, чтобы он мог ею гордиться. А вечером она вспоминала его прекрасное вдохновенное лицо и засыпа́ла со счастливой улыбкой на губах.

Но однажды вечером она почувствовала щемящее волнение в груди. Она заметалась по дому, понимая, что Иван рядом, что если она сейчас выйдет, то увидит его и сразу умрёт в его объятьях.

— Вот-вот, — проворчал сын, внимательно наблюдавший за ней. — Этого я и боялся. Ложись-ка, мама, спать. Сегодня я расскажу тебе сказку.

Он заботливо уложил её в постель. Сел рядом. Взял её трепещущую руку в свою. Был он статен, высок, красив, точная копия Ивана. И никто бы никогда даже не подумал, что этому сильному мужчине всего восемь лет.

— Да, мамочка. Они уже здесь. Я разместил их на четвёртой планете: «Борт 3 — ФФ», Флагман Командора и их экипажи. Не хочу пугать наших жителей, они ещё не готовы. Я их встретил сам, не хотел тебя волновать. Командор бесновался так, что я думал, он разнесёт мне четвёртую планету. Капитан тоже буянил, требовал, чтобы ему объяснили, по какому праву он и его экипаж взяты в плен. Хорошо, что они прилетели по очереди, а то, чего доброго, пришлось бы воевать. Но мне удалось их немного успокоить. Согласись, вам нельзя было встречаться сегодня. С вашими бешеными темпераментами ещё неизвестно, что вы могли натворить. Вам