это время улыбнулся. Подарок Гитаны заставил взволнованно ахнуть все общество: в прозрачном хрустальном сосуде в форме сердца было живое человеческое сердце. Орикс несколько секунд помедлил, но потом протянул обе руки и взял драгоценный сосуд. Всё это происходило в полном молчании. Но когда последний дар оказался в руках Орикса, Владыка в сером плаще продолжил свою речь.

— Ты сам будешь выбирать, что и когда ты будешь изучать. Твои учителя найдут тебя везде. Жить ты будешь во времени твоего генетического кода. И ровно через сто лет этого ритма в этом же месте, в этот же час, при участии всех присутствующих здесь, ты будешь держать экзамен. Суть его состоит в том, что ты должен будешь предъявить всё, что ты сейчас получил. В каком виде ты всё вернёшь — это и определит оценку полученных тобой знаний. Оценят экзаменаторы. После этого Владыки решат твою судьбу.

Общество молчало, затаив дыхание. А на экране лицом к ним во весь рост стоял мальчик в строгом сером костюме с голубым цветком в петлице, с маленьким щенком на плече, которого он слегка поддерживал чуть склонённой влево головой, и с хрупким сосудом с бьющимся сердцем между ладоней его рук, который он держал на уровне груди. Он смотрел в глаза зрителям. И в его огромных синих глазах, блестящих от накипающих слёз, были и тоска, и боль, и упрямая решимость одновременно.

— Я попробую, — тихо сказал Орикс.

Голос звучал твёрдо, но губы в конце фразы дрогнули.

— Хороший ответ, — сказал Владыка, и голос его стал мягче. — Ответ твой настолько хорош, что даёт тебе право выбрать себе друга. Вдвоём проще учиться и странствовать. Ты хотел бы иметь товарища в пути?

— Да. Я бы очень хотел, — почти прошептал Орикс.

— Назови имя того, кого ты выбираешь себе в друзья.

— Принц Ори, — с надеждой выдохнул мальчик.

В тот же миг Ори оказался за стеной. Он снял щенка с плеча Орикса, прижал его к груди и встал рядом. Он как бы невзначай коснулся локтем плеча мальчика, и его окатило волной искренней благодарности.

— Что думают об этом выборе экзаменаторы? — спросил Владыка в сером плаще.

— Он знает, что такое дружба, — сказал Белый Старец.

— У него есть чувство долга и честь, — Голубой человек сделал приветливый жест в сторону Ори.

— Он не боится страха, — сказала женщина со змеиными глазами и ещё раз глянула на Ори своими гипнотическими глазами.

— Он умеет любить, — Гитана, единственная из всех, подошла к Ори и положила ему руку на грудь там, где сердце. И он почувствовал радость. — И он не считает себя героем.

Она закончила фразу и вернулась туда, где до этого стояла.

— Экзаменаторы не против твоего выбора, Орикс, и даже одобряют его. На Экзамен приведёшь ещё одного друга. Но он выберет тебя сам, не пропусти этого момента. А теперь мы сказали тебе всё. Время пошло, помни об этом, Орикс.

Владыки исчезли. Исчезла стена. Экзаменаторы смешались с гостями.

Ори и Орикс посмотрели друг другу в глаза.

— Спасибо, Орикс, что ты выбрал меня.

— Спасибо, Ори, что ты не струсил. Идём к маме.

Они пошли вглубь зала, где значительно поубавилось гостей. В середине зала, взявшись за руки, стояли Командор и Ванда. Рядом с ними был и отец Ори. А вокруг были почти все свои или знакомые.

Ванда взяла сердце из рук Орикса и передала его Мирраксу.

— Это тебе понадобится ещё не скоро, — и грустно добавила: — Если вообще понадобится. Пусть пока хранится дома. А остальное всегда должно быть с тобой.

Потом она обняла сына.

— Славный мой мальчик, я горжусь тобой, и великая печаль заполняет моё сердце. Я не знаю, чего я хочу на самом деле: твоей победы или твоего поражения. Но это твой путь. И я желаю тебе победить.

В её голосе не было ни пафоса, ни гордыни, была только искренняя материнская печаль и тревога.

— Спасибо, мама, я знаю, что ты чувствуешь. И это очень важно для меня — ваша любовь, твоя боль и гордость отца. Я понесу по своей жизни ощущение этого момента.

Он освободился из объятий матери и сделал шаг к отцу. И вдруг Иван, как в первый миг встречи с сыном, прижал мальчика к своей могучей груди, а потом подбросил высоко вверх. И тишину зала разорвал радостный и заливистый детский смех.

В зале стало шумно и весело. Словно смех Орикса расколдовал зачарованное церемонией общество. Ори тоже подошёл к своему отцу. Тот обнял его, прижал к себе и тихо шепнул на ухо:

— Трудно быть другом бога. Но ты сам выбрал этот путь. И ты был не один. Но Орикс выбрал почему-то тебя. Надеюсь, он не пожалеет.

Вечером, когда все гости разъехались, они почти в семейном кругу собрались в малой гостиной в покоях Ванды. Сама Ванда была задумчива и тихо сидела рядом с Иваном, положив голову ему на плечо. Мать и Мирракс о чём-то деловито разговаривали. Бэр, он был в образе человека, забавлялся с птичками. Ори и Орикс играли со щенком. Это было весёлое и забавное существо. Остальные предметы лежали на небольшом столике рядом. Собрались они здесь, чтобы обсудить ситуацию, но никто не хотел первым начать разговор. Вдруг Бэр недовольным голосом сказал:

— Глупые птицы! Я даже вспомнил Моню. Интересно, как он там поживает на Земле?

— Бэр, ты слова всуе не скажешь, — усмехнулась Мать. — Конечно, надо начать с Земли. Ориксу нужно познакомиться с родиной своих родителей, а заодно побудет с Вандой, пока она не родит ему братика.

Орикс, который тоже был в своём любимом образе молодого богатыря, лукаво глянул на Ванду, та зарумянилась и ещё теснее прижалась к своему мужу.

— Мы согласны. Да, Ори?

Ори кивнул.

— Но у меня вопрос на засыпку. Отец, ты учился в школе?

Командор усмехнулся.

— Конечно. Даже за партой сидел.

— Отлично! Тогда скажи, экзаменаторы могут быть учителями?

— Да. Обычно экзамен принимает тот, кто учит.

— Значит, эти четверо сегодня меня чему-то научили. Теперь нужно понять, чему.

— Браво, Орикс! — весело откликнулась Мать. Она была довольна. — Ну-ка, пораскинь своими божьими мозгами.

— Хорошо. Начну с конца. Они одобрили мой выбор друга. Почему? Я видел, как они говорили со всеми кандидатами, но не слышал, о чём.

Он посмотрел на Ори. Тот пожал плечами.

— В общем-то, ни о чём. Задавали какие-то почти детские вопросы. Но задавали их так, что на них нельзя было ответить «да» или «нет», как просила меня Ванда.

— Какие вопросы? И что