— Был. — И есть. И всегда будет.

— Но он же эйрианец!

— У нас были разные матери.

Ее глаза приобрели странное выражение.

— Но один отец.

Он наблюдал за тем, как Джанелль так и этак мысленно складывает вместе кусочки мозаики, и уловил мгновение, когда они все стали на места.

— Это многое объясняет, — пробормотала она, взъерошив светлые кудряшки. — Но он еще не умер, знаешь ли. Эбеново-серый по-прежнему в Террилле.

Деймон моргнул.

— Как… — начал было он. — Откуда ты знаешь?

— Я посмотрела. Не бойся, я никуда не ходила, — торопливо добавила Джанелль. — Я не нарушила свое слово.

— Но тогда откуда… — Деймон покачал головой. — Забудь, что я спросил.

— Это не похоже на попытки пробиться через Опалы или Красный с расстояния, чтобы отыскать конкретного человека. — В ее глазах снова появилось отсутствующее выражение. — Деймон, единственный человек, кроме Люцивара, который носит Эбеново-серый, — это Андульвар, а он уже давным-давно не живет в Террилле. Кто еще это мог быть?

Деймон вздохнул. Он ничего не понял, но почувствовал облегчение от осознания этого простого факта.

— Как ты думаешь, можно сделать копию этой картины? — спросила девочка.

— Зачем?

Джанелль одарила его взглядом, который заставил Деймона вздрогнуть.

— Конечно.

— И получить твой портрет?

— К сожалению, его у меня нет.

— Мы могли бы сделать его.

— Но зачем… не важно. На это есть причины?

— Разумеется.

— Я полагаю, ты не скажешь мне, в чем они заключаются?

Джанелль подняла одну бровь. Она так живо скопировала его излюбленный жест, что Деймон с трудом подавил смешок. «Так мне и надо», — подумал он.

— Ну, как хочешь, — произнес он, с сожалением покачав головой.

— Скоро?

— Да, моя Леди, скоро.

Джанелль отошла было, но тут же вернулась, легонько чмокнула его в щеку и ушла.

Подняв бровь, Деймон покосился на закрытую дверь, а затем перевел взгляд на портрет.

— Какой же ты идиот, Заноза, — с любовью протянул он. — Да, Люцивар, ты бы здорово здесь повеселился.

3. Ад

Сэйтан откинулся на спинку кресла, сцепив пальцы перед собой.

— Зачем?

— Потому что мне бы очень хотелось его иметь.

— Да, ты это уже говорила. Почему?

Джанелль небрежно сложила руки, глядя в потолок, а затем чопорным, властным тоном ответила:

— Сейчас не самое подходящее время для подобных вопросов.

Сэйтан подавился. Когда он снова обрел способность дышать, то произнес:

— Очень хорошо, ведьмочка. Ты получишь этот портрет.

— Два?

Сэйтан смерил ее долгим, выразительным, суровым взглядом. Она одарила его неуверенной, но веселой улыбкой. Одно Сэйтан успел уяснить совершенно точно, общаясь с Джанелль. Иногда лучше не знать, что у нее на уме.

— Два.

Девочка пододвинула кресло к столу из черного дерева. Облокотившись на сверкающую полированную поверхность и опустив подбородок на руки, она торжественно произнесла:

— Я хочу купить две рамы, но не знаю где.

— А какие тебе нужны?

Джанелль встрепенулась:

— Симпатичные, не очень большие, из тех, что открываются, как книжка.

— Двойные рамы?!

Джанелль пожала плечами:

— Ну да, чтобы поместилось две картинки.

— Хорошо, я достану их для тебя. Что-нибудь еще?

Девочка вновь приобрела серьезный вид.

— Я хочу купить их сама, но не знаю, сколько они стоят.

— Ведьмочка, это же не проблема…

Джанелль опустила руку в карман и вытащила какой-то предмет. Положив неплотно сжатый кулачок на стол, она открыла ладошку:

— Как ты думаешь, если это продать, денег хватит на рамки?

Сэйтан невольно задохнулся, но его рука не дрогнула, когда он взял камень и поднес его к свету.

— Откуда у тебя это, ведьмочка? — спросил он спокойно, почти рассеянно.

Джанелль сложила руки на коленях и опустила глаза:

— Ну… видишь ли… я гуляла с подружкой, и мы шли через одну деревню. У дороги упали камни, и один из них придавил ногу маленькой девочки. — Она сгорбилась. — Она ужасно болела — нога, я хочу сказать, из-за камня, и я… в общем, я ее исцелила, а отец девочки отдал мне вот это в знак благодарности, — скороговоркой пробормотала Джанелль и поспешно прибавила: — Но он не сказал, что я должна обязательно это сохранить. — Она помолчала немного. — Так как ты думаешь, этого хватит на две рамки?

Сэйтан зажал камешек между большим и указательным пальцами.

— О да, — сухо произнес он. — Думаю, этого будет более чем достаточно, чтобы исполнить твое желание.

Джанелль улыбнулась ему, сбитая с толку.

Сэйтан изо всех сил старался говорить спокойным, безразличным тоном.

— Скажи-ка мне, ведьмочка, а ты, случайно, не получала подобные подарки от других благодарных родителей?

— Ага. Дрейка согласилась их хранить для меня, потому что я совсем не знаю, что с этим делать. — Ее личико посветлело. — Она выделила мне комнату в Цитадели — точно так же, как ты подарил мне покои в Зале.

— Да, она говорила мне, что собирается сделать это. — Он улыбнулся, когда Джанелль облегченно вздохнула, поняв, что он не обиделся. — Я достану портреты и рамки для тебя к концу недели. Это тебя устроит?

Джанелль, вприпрыжку обогнув стол, едва не задушила Повелителя Ада в объятиях и чмокнула в щеку.

— Спасибо, Сэйтан.

— Не за что, ведьмочка. А теперь ступай.

На выходе Джанелль врезалась в Мефиса.

— Привет, Мефис! — жизнерадостно поздоровалась она и умчалась по своим делам.

Даже Мефис. Сэйтан улыбнулся, увидев непривычно нежное, заботливое выражение на лице своего сурового, уравновешенного старшего сына.

— Посмотри-ка на это, — предложил Повелитель, — и скажи, что ты думаешь.

Мефис поднес бриллиант к свету и тихо присвистнул.

— Где ты его взял?

— Это подарок Джанелль — от благодарного родителя.

Мефис схватился за спинку кресла, не веря своим собственным ушам:

— Ты шутишь.

Сэйтан забрал у него камешек, держа его между большим и указательным пальцами.