чёрная змея Му. Однако если обсуждаемая ситуация влияла на другие государства и стороны света, то приходили и ученики сащин — пансащин. Дух северного востока — чёрный медведь, Хэго́м; дух восточного юга — пурпурная лягушка, Чжа́ва; дух западного юга — коричневая лошадь, Гальма́ и дух западного севера — серая обезьяна, Хвэху́.

— Наше божественное собрание начинается! — объявил Хэгом.

— Серьёзная проблема нынче появилась на наших территориях, — выдохнул с паром Пэкхо.

— На севере начинаются сильные холода, раньше которых мы не испытывали, но не это пугает нас. Дорогая, расскажи, чего ты была свидетелем, — попросил Хён, божественная черепаха.

— Находясь на горе Намхэ рядом с озером Кым, я медитировала в спокойствие, пока не уловила звук, похожий на писк мышей…

— Ты сейчас нам будешь говорить про свою еду? Неужели они теперь в недостатке, — прервала рассказ змеи Чжучжак.

Му проигнорировала её и продолжила говорить:

— Насколько бы не хотела соглашаться, но я действительно тогда подумала о вкусном перекусе. Последовав за шумом, я незамедлительно добралась до Хрустального водопада. Меня тогда ещё смутило, что запаха мышей поблизости не наблюдалось, но мышь всегда есть мышь. Используя все шесть чувств, я пыталась найти еду, но её нигде не было. Но вот снова прозвучал писк, от воды. Я подошла ближе к водопаду и ужаснулась. В воде плавала мышь с рыбьем хвостом и кровавыми клыками у рта.

— Мулькогичжо́н! Это же предвестник Владыки лазурных азалий… — кто-то с ужасом произнес из духов.

«Мулькогичжон, хм. Рыба-оборотень, которая, съев жертву, принимает её вид. Муря, не хотел бы я с ней встретиться когда-нибудь. Она же даже человека слопает, не моргнув глазом».

— Честно говоря, на моей территории в Дэили тоже стали вылезать мулькогичжон. Однако, что самое ужасное, стали появляться новые квищин и гви, которые даже я не видела за многовековую жизнь, — призналась серая обезьяна.

Священные духи стали горячо болтать и спорить друг с другом, начиная вспоминать детали, которые сначала казались привычными. То там злобный дух притворялся монахом, нацепив его кожу, то в другой части всю деревню обглодали до косточки, то ещё что-то происходило похуже. Никто не хотел верить, что демоны из небесного азалиевого города вырвались на свободу. Каждый из них утратил половину жизненной силы, чтобы навечно заставить врагов заснуть там, откуда они прибыли. Неужели их кто-то начал постепенно будить?

Внезапно ворота открылись, принося небольшой ветерок. В комнату зашло трое людей — мужчина и женщины — в черных ка́тах с вуалью и ханбоках, с расшитыми серебряными нитями ликорисами на темной ткани. Во главе шествовала девушка, на чжогори которой висела круглая подвеска на кисточке с летучей мышью, вырезанной на белом нефрите.

— Приветствую благородных сащин и их помощников — пансащин. — Онауважительно низко поклонилась, впереди держа левую ладонь на правой. Её длинная коса чуть показалась на свету, и можно было заметить кое-где проглядывающие седые волосинки.

Как и подобало приличию, боги приняли поклон.

«Если, мур, не приняли, то она все равно продолжила бы, мур, своё».

— Сейчас настали трудные времена для Чжэё. Как представитель людей…

Чжучжак начала похихикивать от слов госпожи.

— Госпожа Чжучжак, с вами все в порядке?

Сащин чуть ухмыльнулась и не стала отвечать.

— Неужели все настолько плохо, что сюда заявилась аж сама Владыка Серого ликориса, повелитель подземного царства, с её слугами, чжосы́нъсачжа́[1]? — выпустив голубой мятный дым из длинной чёрной трубки, спокойно спросил господин Пэкхо.

[1] Чжосынъсачжа (저승사자) — жнецы смерти.

— Точно, я не припомню, чтобы такое вообще происходило, — в этот раз произнесла Хвэху. — Даже во времена пяти правителей.

— Ты всегда что-то не помнишь, глупая мартышка.

— Я не мартышка, идиотка! Тебе бы стоило закрыть клюв, Чжучжак: слишком много возомнила о себе. Это на твоих территориях снова твориться беспорядок с зерновыми воинами.

Госпожи Чжучжак и Хвэху злобно смотрели друг на друга и были готовы наброситься в первую же секунду.

Со стороны востока-юга повалил другой, огромный и зелёный дым. На этот раз это была большая фиолетовая лягушка — господин Чжава. По сравнению с господином Пэкхо, он курил в три раза больше и всегда по-разному: то можжевельник с шалфеем, то женьшень с эвкалиптом, даже были хурма, виноград и батат. Дух фиолетовой лягушки и голубого тигра всегда имели здоровую конкуренцию в поисках лучшего состава курительной смеси. Порой они настолько хвалились друг другу новыми вкусами, что рядом стоящие или лежащие с ними существа не могли ничего видеть дальше своего носа.

«Сегодня ещё можно хотя бы лапку, мур, увидеть. Мур-отлично».

— Если вы хотите отдать ваши территории после смерти мне, то прошу, не забудьте про именную печать на документе, — хитро улыбаясь, предложил господин Чжава. Он сидел расслабленно, в распахнутом коричнево-болотном магочжа[2], с вышитыми медью камышами, и с маленьким красным листом, заменяющим шляпу, на голове.

[2] Магочжа (마고자) — корейская традиционная мужская безрукавка без съёмного воротника.

— Слишком размечталась, жаба! — Госпожа Чжучжак злилась, но уже не так сильно, как раньше.

— Дубина моя, я лягушка! — произнесла Чжава и ударила её слегка трубкой по голове на конец.

— Ай, — сказала она, потирая нежно хохолок. — Вот если бы не моё уважение к тебе, дух восточного юга, то я бы отомстила.

«Вроде бы, мур, когда триста лет назад засуха заставила людей на юге драться насмерть за рис, то господин Чжава потратил много сил на создание улучшенной версии, мур, водных каналов для мур-мурошения. Даже где-то посеял свой хэбао[3], мур, пока спасал Чжучжак, решившую раненой полетать над глубокой водой, муря».

[3] Хэбао (荷包, hébāo) — шёлковый мешочек, где хранили всякие мелочи: табак, деньги, травы от духов и т. д.

— Каков ваш окончательный вердикт? — из ниоткуда сказал баритонный голос. Жёсткий и властный.

— Владыка Белого персика, вы в третий раз на моей памяти пришли на собрание, — выдохнул пар из трубки Пэкхо. — Что ж, это неудивительно, потому что миру снова грозит опасность.

— Да, давно мы не виделись с вами, мои дети. А помните, когда цвёл персик, и мы устроили чаепитие из его лепестков. — Чуть расслабился владыка, вспомнив прошлое. Он, чуть кашлянув и вернув серьёзность в голоса, продолжил: — Кхм, сейчас не время вспоминать былое. Что вы решили, хранители Чжэё? От вас зависит многое.

— Впрочем, как и всегда, — сказала Чжучжак. В этот момент она прекратила быть несерьёзной и вспыльчивой, понимая всю важность нынешней ситуации.

— Сащин и пансащин, мы проведём голосование. Кто за уничтожение Дэиля и Михвы, поднимет лапы, кто против, тот промолчит. Все правила вы помните отлично, — объявил Хэгом, дух чёрного медведя. — На счёт пять все проголосуют. И, эр, сань…

Все