Не совладав с неожиданностью, моя нога ступила в воздух.

«Это конец?»

Я был готов попрощаться с жизнью, так как падение явно не предвещало чудного спасения всех конечностей. Но он… схватил меня, успел за те секунды, пока мысли ушли в другую сторону, принятия. Мальчик, примерно моего возраста, потянул с легкостью к себе и усадил на ветку.

— Ух, я подумал, что не успею, — протянул он, фальшиво сбрасывая капли пота со лба, на котором висела сухая фиолетовая лента.

— Я… тоже. Ты кто вообще такой?

Меня не отпускало неприятное ощущение. Видимо, тревожность матушки с детства заселилась в голове.

— Хм, дай подумать, — мальчик ударял указательным пальцем по подбородку в процессе ответа, как иногда делали папины советники. Щёлкнув пальцами, он наконец-то ответил. — Точно! Меня зовут Гымчжиогёб. Верно! Ха-ха. — Мальчик обнял предплечья и стал радоваться, как временами мама, но тут было скорее по-детски.

— Гымчжиогёб? Ты хоть знаешь, что это значит, малой?

По неизвестной причине я думал, что мальчик напротив был младше меня.

— Разумеется, это же означает «сокровище»! Моя мама очень меня любит, поэтому и дала такое имя!

— Хм, ну да, конечно.

«Он что, за это время не учился? Не похож парень на бедняка, может, слабоумный?».

— О, смотри, птицы цвета персика!

Тем не менее мы какое-то время общались в саду, пока неожиданно он не перестал приходить туда, в следующий день рождения прародителя. Я ожидал увидеть его, подготовил сладости, но вместо наивного и глупого мальчика встретился с настоящим монстром.

— Слышала, ты сюда часто заходишь? Почти каждый день. Чжун, неужели ты забыл свою маму ради каких-то птичек?

То, что я почувствовал, нельзя описать никакими словами. Сердце сжалось так сильно, когда в закрытой маминой ладони я увидел еле шевелящую ножками птицу с розоватым оперением, походившим на оттенки восхода.

— Мама, птица она?..

— Ха-ха, точно! Она же ещё жива.

Моя мать взяла две ладони вместе и сжала до побеления костяшек. Послышался хруст. Тихий, но возможный услышать для человеческого уха. После убийства птицы она легко выбросила её в кусты и достала платок, чтобы вытереть руки.

— Сынок, а ты не хочешь погулять завтра?

Не знаю, чем я думал после увиденного, но, как нормальный ребёнок, любящий мать, я не мог отказаться. Тогда приходили мысли, что она исправится, нужно только время. Честно, всё оказалось зря.

* * *

— О, сыночек, о, тигр, слуги! На помощь! — фальшиво заволновалась госпожа Мимо, пряча за ладонями победную улыбку. Минуту назад мы делились впечатлениями о пейзаже, свежем горном воздухе и приятном перекусе, что подали слуги. Стоило нам подойти к холму, внизу которого расположился густой лес, как я почувствовал тёплую ладонь на спине.

«Как согревает», — я чуть расслабился, забыв на мгновения о том, какой была настоящая Мимо Сунчжин.

За прикосновением ладони последовал резкий толчок. Не осознавая сразу, что произошло, я инстинктивно защитил лицо руками. Я упал спиной на мягкую траву. Правую ногу же проткнула острая ветка из кустарника рядом. Увидев свою льющуюся алую кровь, боль резко отозвалась в нижней конечности, и я не смог сдержаться от вскриков.

«Помощь. Мне нужна помощь!»

Я вспомнил о матери на холме и поднял голову, по привычке надеясь на её помощь. Зря. Она-то и позвала слуг с волнением в голосе, словно любящая мать, но на лице Мимо Сунчжин только и читалось: «Король точно должен прийти ко мне».

К счастью или сожалению, король Чхомок отказался приходить в сотый раз по дню в течение семи лет к больному сыну. На тот момент он получил в дар наложницу из Мамгука — Лю Чаэ, или, как ей дали михванское имя, Чахёб, сумевшую пленить правителя за одну встречу или, скорее, ночь. Действительно, что ещё делать королю, как не развлекаться со своими не менее ста наложницами, чем приходить к сыну одной бешеной суки. Слава священному предку Ван, что в тот день Мимо Сунчжин проколола глаз не сыну, а какой-то случайно не туда завернувшей наложнице Ну или Ку из Наквонгва.

Продолжать ли мне рассказ, если вы узнаете, что труп девушки так и не нашли? Даже король Ван недооценил силу и связи бывшего королевского клана Мимо, готового сделать всё ради власти.

* * *

— Именем нашего предка Ван, мы, нынешний король государства Михвы, объявляем Ван Сочжуна, второго принца Михвы и сына четвертой наложницы Мимо, кронпринцем, — сидя на возвышающимся троне перед чиновниками, наложницами, своими детьми и янбанами, король Чхомок через евнуха оповестил гостей праздника о новой указе на его дне рождения. Рядом с ним расположились любимая наложница Чахёб и двухлетняя принцесса Саран. Королева же решила не приходить на празднование.

Король подал знак для слуги, читавшего ранее свиток. Тот в свою очередь сложил его обратно и передал в руки моего евнуха.

«Госпожа Мимо все-таки смогла сделать невозможное. Будет ли она также стараться и в будущем ради моих планов? Только пусть пискнет, я напомню ей, кто она такая».

Я глянул от любопытства на мать. Она не скрывала злобную ухмылку, явно радуясь победе над наложницей Лю и королевой Хван. Снова появилось странное предчувствие. Король Чхомок взмахнул рукой, и веселье началось. Элитные кисэн играли на инструментах и танцевали, слуги подавали блюда и макколи, что лился рекой, янбаны и их жены перекрикивали друг друга, наложницы между собой сплетничали, а все дети игрались. Госпожа Мимо также поддалась атмосфере и болтала с подругами, скорее которых легко можно было называть её слугами. Раз уж рассказывать правду, то и король Чхомок слегка подвыпил за последние часы и начал при всех втихую заниматься любовью с наложницей Чахёб, забыв про то, что мы с госпожой Мимо сидели почти рядом с возвышением.

«Насколько же король самоуверен, что его королевский нефрит никто не увидит. Так удивительно, что он столько пьёт и у него до сих пор стоит», — отмахнувшись от мерзких мыслей, я выпил ещё чашку макколи.

Празднование так быстро не заканчивалось, и, как подобает наследному принцу, приходилось сидеть до конца, по крайней мере в этот день объявления наследника. Глоток за глотком я выпил не меньше пяти чашек алкоголя.

— Смотрите, фейерверки! — один из детей наложниц с восторгом в глазах закричал. Многие посмотрели в небо, а король так и продолжал собственное «веселье». Хорошо хоть принцессу Саран отвели от животных.

— Опа, сын к-королевы з-заявился! Дондоль, приветики!

«Сын королевы?»

Я повернулся в сторону сильно выпившего янбана с ханбоком тёмного персика, такие носили