абсолютно спокоен. – Моя жена много чего о них знает. В какой-то момент она так ими увлеклась, что даже подумывала перейти в их веру.

– И что же ей помешало? – поинтересовался Дорифор.

– Они очень постарались усложнить процесс, слишком много препятствий надо преодолеть. Причем женщинам обращение все же дается легче, чем мужчинам. Мужчины должны сделать обрезание.

Мы все брезгливо поморщились.

– Цезарь, – непринужденно обратился ко мне Отон, – я уверен, что Поппея, если мы ее пригласим, с удовольствием расскажет нам об этой секте.

Я проигнорировал его предложение. Меня бесила та легкость, с какой он отпустил воспоминания о произошедшем на корабле, – словно это не имело для него никакого значения. Или для нее. Он как будто стер все из памяти и ожидал, что я поступлю так же.

– С этим можно подождать, – сказал я. – Какова ситуация в Британии? Правитель племени иценов на юго-востоке умер и завещал половину своего состояния Риму, а остальное двум своим дочерям.

– Его завещание не имеет силы, – сказал Сенека. – Римский закон запрещает женщинам наследовать имущество и владения отца.

– Но он не римлянин, – заметил я. – Как наследование отражено в законах иценов?

– Какая разница? Он был римским правителем-клиентом, и подчиняться его завещание должно Риму, – сказал Бурр. – Правители-клиенты сохраняют независимость только при жизни. После их смерти все снова переходит во владение Рима. Он должен был это понимать.

– Я отозвал оттуда свои займы, – вставил Сенека. – Проблем никаких не предвижу, но эти территории слишком далеко, чтобы в них вкладываться. Как только верну деньги, вложусь куда-нибудь поближе к дому.

– У нас там четыре легиона, – напомнил я. – Одному, а именно Четырнадцатому Парному, я приказал выдвигаться на запад в Уэльс и очистить остров Мона от друидов. В будущем для Рима этот остров – центр сопротивления.

– Я пошлю в Британию агентов, чтобы забрали все ценности правителя иценов и разъяснили его дочерям, что они не являются его наследницами, – сказал Фаон, мой секретарь, отвечающий за управление счетами и распределением доходов.

– А это не слишком? – спросил я. – Разве так сложно оставить им личные украшения и деньги?

– Не сложно, оставим, – согласился Фаон, – они люди простые, украшений у них не так много.

– А правительница у них есть? Или покойный был вдовцом?

– Правительница есть. – Бурр полистал свои записи. – Зовут Боудикка.

* * *

Приближался день моего рождения, и дни становились короче, а ночи длиннее. Я родился в самое темное время года – время, когда возвращается солнце. Двадцать второй день рождения. Возраст меня не волновал, я не из тех цезарей, которые сравнивают себя с Александром. Подобного мне правителя свет еще не видывал – ранее ни один император не был артистом и носителем верховной власти одновременно.

Сатурналии шли сразу за днем рождения. Обычно я устраивал празднества во дворце, но в тот год вообще ничего не планировал – просто потому, что не было ни желания, ни сил. Но чего бы я ни желал, мне пришло приглашение на виллу Петрония, где намечалось празднество в ночь полной луны, приходившейся на пиковый день сатурналий. Шкатулка с приглашением была обвязана лентой, которую я должен был разрезать, в ней лежал свиток с посланием:

Никому не говори

Пароль: охота

Возьми с собой: свои фантазии

Оставь: запреты

Я озадаченно вертел записку в руках и после довольно долгих раздумий все-таки решил принять приглашение.

Для похода на празднество я выбрал длинную теплую тунику и плащ-накидку с капюшоном. Волосы к этому времени у меня уже отросли и обрамляли лицо светлыми волнами. Поппея дала мне хороший совет, я больше не собирался стричься коротко, «под Августа», повторюсь – в истории не было императора, на которого мне хотелось бы равняться.

* * *

Вилла Петрония располагалась сразу за границами города, где, если бы не полная луна, было бы темно, хоть глаз выколи. Сжатое поле изрезали четкие тени, я отчетливо видел все межевые камни на пути. По периметру виллы горели факелы, стены охраняли стражники. У ворот я, не откинув капюшона, назвал пароль и был пропущен внутрь.

Освещенная факелами дорожка вела к огромной, сооруженной из досок копии амфитеатра. Меня сопроводили внутрь, где я увидел большую группу людей, которые, как и я, были в плащах с капюшоном. Все молча ждали начала действа. Лунный свет падал на несколько столбов наподобие тех, к которым привязывают пленников, обреченных на смерть от клыков и когтей диких животных. По периметру арены стояли большие клетки.

Наконец в центр арены вышел Петроний:

– Приветствую вас! И благодарю, что приняли мое приглашение, – это большая честь для меня. Как вы знаете, в сатурналии все и вся меняются местами. И сегодня здесь будет зрелище с дикими зверями, но хищниками будете вы. – Он указал на рабов, которые к этому времени успели выкатить на арену большую, заваленную шкурами повозку. – Пусть каждый выберет для себя зверя по душе. Любой может превратиться в медведя или дикого кабана, в леопарда или пантеру или, наконец, в крокодила. Но только один из нас будет львом.

Петроний взял с повозки львиную шкуру и направился в мою сторону.

– У тебя волосы стали как львиная грива, так что эта будет тебе к лицу, – шепнул он, подойдя совсем близко.

Накинув мне на плечи шкуру, голову льва он понадежнее пристроил на моей, затем повернулся к остальным гостям:

– Я – распорядитель этих игр, и я устанавливаю правила. Сегодня к тем столбам привяжут преступников – как мужчин, так и женщин. Они не смогут двигаться и будут одеты в тонкие ткани, желательно их изодрать. Вы – дикие звери – нападете на них и будете рвать их зубами и когтями. Я бы рекомендовал вот это место.

Петроний указал на свой пах, в толпе гостей нервно захихикали. Кто эти люди, с которыми мне предстоит участвовать в играх Петрония?

И только я задался этим вопросом, они один за другим начали откидывать капюшоны. Среди них были сенаторы и их жены. Я узнал Тигеллина, молодого поэта Лукана, который приходился племянником Сенеке, Вителлия, Сенецио, Дорифора и Пизона с женой. Кроме них, было еще человек двадцать гостей. Последними откинули капюшоны Отон с Поппеей.

– Повторюсь, в сатурналии все и вся меняются местами, – вещал Петроний. – Охоту обычно устраивают утром, сейчас – ночь. Первым идет император, у нас он будет последним. Итак, приступим. По клеткам!

И он сопроводил пятерых мужчин, среди которых был выбравший для себя роль крокодила Тигеллин. Все пятеро на четвереньках забрались в клетки.