Мы начали с простых вопросов — над ними не требовалось особенно раздумывать. Он из Рэтфарнхэма, верно? Учится в колледже? Закончил второй курс? Как прошли экзамены? Дэмиен отвечал кратко, теребя край джемпера и явно пытаясь понять, к чему мы клоним, но не решаясь спрашивать. Кэсси перевела разговор на археологию, и понемногу он расслабился: выпустил из пальцев джемпер, заговорил длинными предложениями и даже пригубил чай, пока они вели приятную беседу об успехах экспедиции и неожиданных находках. Я слушал двадцать минут, пока не вмешался в разговор (терпеливая улыбка: «Простите, ребята, но нам пора перейти к делу, а то у нас у всех будут проблемы»).

— Ради Бога, Райан, еще две секунды, — попросила Кэсси. — Я никогда не видела брошь с кольцом. Как она выглядит?

— Я слышал, ее собираются отправить в Британский музей, — сказал Дэмиен, вспыхнув от удовольствия. — Она большая, из бронзы, с узором…

Он неопределенно покрутил пальцами, видимо, пытаясь изобразить узор.

— Нарисуете? — произнесла Кэсси, сунув ему блокнот и карандаш. Дэмиен послушно начал рисовать, сосредоточенно сдвинув брови.

— Что-то вроде этого, — сказал он, вернув блокнот. — Я плохо рисую.

— Ух ты, — благоговейно выдохнула Кэсси. — И это вы ее нашли? Господи, если бы я откопала нечто подобное, то лопнула бы от счастья.

Я заглянул через ее плечо: на листочке был изображен широкий круг с чем-то вроде крупной булавки, усеянной извилистыми линиями.

— Мило, — промолвил я.

Дэмиен действительно был левшой. По сравнению с телом его руки казались очень крупными, как лапы у щенка.

— Хант выбыл, — сообщил нам в коридоре О'Келли. — Судя по его показаниям, в понедельник он весь вечер пил чай и смотрел телевизор. Чертовы научные фильмы про каких-то сурикатов и еще про Ричарда Третьего — он рассказал нам в подробностях, хоть уши затыкай. Жена повторила то же самое, все как написано в телепрограмме. У соседа есть собака, одна из тех шавок, что гавкают целую ночь. Он говорит, что слышал, как Хант орал на нее ночью из окна. Я бы на его месте предложил ему самому заткнуться… Он уверен насчет даты, утверждает, что им делали новую веранду и рабочие нервировали собаку. Короче, я отправил Ханта домой, пока у меня от него крыша не поехала. На дистанции остались двое, парни.

— Как у Сэма дела с Марком? — поинтересовался я.

— Пока никак. Хэнли бесится и твердит свою романтическую историю. Девчонка его прикрывает. Если они врут, вряд ли удастся их быстро расколоть. Кстати, он правша. А как ваш парень?

— Левша, — ответила Кэсси.

— Значит, он наш фаворит. Хотя все это еще ничего не значит. Я тут поговорил с Купером… — О'Келли поморщился. — Поза жертвы, поза нападавшего, баланс возможностей — короче, больше болтовни, чем дела, но он ведет к тому, что наш парень может оказаться левшой, хотя он бы за это не поручился. Юлит, как чертов политикан. А как Доннели?

— Нервничает, — усмехнулся я.

О'Келли хлопнул по двери кабинета.

— Хорошо. Не давайте ему расслабиться.

Мы вернулись в комнату и взялись за Дэмиена.

— Ладно, ребята, — сказал я, пододвинув стул, — пора заняться делом. Побеседуем о Кэти Девлин.

Дэмиен понимающе кивнул, но я заметил, как он сжался. Глотнул чаю, хотя тот давно остыл.

— Когда вы увидели ее в первый раз?

— Ну, когда до вершины холма оставалось чуть менее половины расстояния. Мы были выше коттеджа и домиков. Просто склон идет так, что…

— Нет, — перебила Кэсси, — мы говорим не про тот день, когда вы нашли труп. Раньше.

— Раньше? — Дэмиен беспомощно заморгал и снова отхлебнул чаю. — Но я не… то есть я ее не видел раньше. Это было впервые.

— Никогда не встречали ее до этого? — Тон Кэсси не изменился, но я почувствовал, что она напряглась, точно взявшая след гончая. — Вы уверены? Подумайте хорошенько, Дэмиен.

Он энергично затряс головой:

— Нет. Я клянусь. В жизни ее не видел.

Наступило молчание. Я смотрел на Дэмиена, стараясь придать своему взгляду выражение интереса, и лихорадочно соображал.

Я ставил на Марка вовсе не из-за личной антипатии, как вы могли подумать, не потому, что меня в нем что-либо раздражало или вызывало неприязнь. Если бы мне дали возможность выбирать, я бы предпочел, чтобы преступником оказался он. Дэмиена я вообще не принимал всерьез — ни как мужчину, ни как свидетеля, ни тем более как подозреваемого. Он был просто тряпка, слюнтяй, ходячее нытье и сопли, что-то хлипкое и слабое, как цветок одуванчика, которого может сдуть даже легкий ветерок. Меня бесила мысль, что все мучения последнего месяца могли быть вызваны столь жалким существом, как он. Что бы я ни думал о Марке, он серьезный противник и достойная цель.

Но зачем Доннели врет? В то лето дочери Девлинов часто крутились на раскопках, и археологи хорошо их помнили. Мел сразу узнала Кэти, хотя даже не подходила близко к трупу. А Дэмиен к тому же проводил экскурсии — у него было больше шансов встретиться и пообщаться с Кэти, чем у кого-то другого. И он не только приблизился к Кэти, но и наклонился над ней, проверяя, дышит ли она (странная смелость для такого человека). Ему незачем было врать, будто он не видел ее раньше, разве что Доннели боялся, что мы ставим ему какую-то ловушку, и пытался ее так неуклюже избежать. Вероятно, сама мысль, что мы можем как-то связать его с жертвой, так напугала Дэмиена, что он потерял голову.

— Ладно, — произнесла Кэсси, — а как насчет ее отца, Джонатана Девлина? Вы член движения «Долой шоссе!»?

Дэмиен сделал большой глоток холодного чая и закивал, позволив нам ловко переключиться на другую тему, пока он не успел сообразить, что произошло.

В три часа мы с Кэсси и Сэмом отправились в пиццерию — Марк начал распространяться насчет того, что его держат впроголодь, а мы хотели, чтобы он и Дэмиен были сыты и довольны. Никого из них еще не арестовали, при желании они могли в любой момент уйти из здания, и мы не имели права остановить их. До сих пор мы, как обычно, играли на естественном стремлении любого человека быть на хорошем счету у властей и вообще производить приятное впечатление. И если насчет Дэмиена я был уверен, что наша тактика сработает, то Марк вызывал у меня серьезные сомнения.

— Как у вас с Доннели, идут дела? — поинтересовался Сэм, когда мы пришли в пиццерию.

Кэсси уже стояла у прилавка, облокотившись на него и пересмеиваясь с парнем, принимавшим наш заказ.

Я пожал плечами:

— Трудно сказать. А как Марк?

— Бесится. Говорит, что потратил полгода на движение «Долой шоссе!», так какого черта ему портить все дело, убивая дочь его лидера? Он считает, что тут во всем политическая подоплека… — Сэм поморщился. — Давай лучше о Доннели. Если он преступник, то какой у него мотив?