Но режиссер пока еще не доехал. По его голосу и по звукамЮлиной истерики становится понятно, что что-то произошло. Кричевец выясняет,где находится его патрон по будущим съемкам, и они с Анитой едут «разруливать»ситуацию. Вероятно, все оказывается куда хуже, чем они ожидают. Юля требует,чтобы они вернулись к месту наезда, вызвали милицию и «Скорую помощь» и во всемпризнались. Ей легко быть честной и порядочной, не ей же в тюрьму садиться, аОстровскому. А допускать этого нельзя. Режиссера надо спасать во что бы то нистало, не то Кричевец останется без работы.

Юлю уговаривают, успокаивают, обещают, что вернутся к меступроисшествия. Едут. На двух машинах. Разумеется, Островского от руляотстраняют, он пьян, Юля тоже вести машину не может, она в слезах. Одну машинуведет Кричевец, другую – Волкова. Они выезжают подальше, находят достаточнопустынное место и решают вопрос с Юлей кардинально. Она больше никому нескажет, что женщину и ребенка задавил великий режиссер Островский. И убийцу,насмерть сбившего пешеходов, тоже никто искать не станет, потому что убийца –Юлия Халипова. Вот и машина при ней, а на машине явные следы столкновения с людьми.

Вот почему Юля так спокойно вышла из машины и позволила себяубить. Она знала своих убийц. Всех троих. И доверяла им.

Они вернулись в дом Кричевца и выстроили свою версиюслучившегося. Так появилась история о телефонном звонке, который невозможнопроверить, потому что звонили на городской номер. История о напившемсяОстровском, который одолжил любовнице свой автомобиль и заснул в гостях мертвымсном. История о том, как они волновались, звонили Юле домой, искали ее.

Они все продумали. Тщательно, аккуратно. Они не учли тольконесчастного отца, который в наивных попытках спасти беспутного сына несет вахтунеподалеку и наблюдает все их передвижения. Они были уверены, что их никто невидит. Им просто не повезло.

* * *

Доценко решил начать издалека. Можно спокойно вестинеспешную беседу, делая вид, что просто еще раз уточняешь детали и ничегоплохого не подозреваешь. Усыпить бдительность, а потом бабахнуть из тяжелойартиллерии.

Островский был трезв и чем-то сильно раздражен. Мишу этоболее чем устраивало, раздраженный человек плохо контролирует то, что говорит,и, если ему есть что скрывать, обязательно допустит ошибку.

– Давайте начнем с самого начала, Константин Федорович.Зачем вы поехали в гости к Антону Кричевцу?

– А что, для этого нужен повод? – сердито огрызнулосьсветило кинематографии. – Люди ходят друг к другу в гости просто так,потому что они дружат.

– Раньше вы говорили, что поехали, чтобы отдать новыйвариант сценария, – ненавязчиво напомнил Доценко.

– Ну да, так и было. Я привез сценарий. Седьмой вариант,черт бы ее побрал.

– Ее – это кого?

– Аниту. Все время ей что-то не нравится, придирается ккаждому эпизоду.

– А при чем тут Анита Станиславовна? Раньше выговорили, что сценарии читал Кричевец, потому что должен был выступатьпостановщиком трюков. Разве не так?

– Так, так. Но у Аниты свой интерес, поэтому сценариичитала в первую очередь она сама.

– Какой у нее может быть интерес? – вполнеискренне удивился Михаил.

– Так она же собиралась сыграть главную роль, –Островский недоуменно посмотрел на сыщика, который не понимает такихэлементарных вещей. – Вы что, не знали?

– Нет. Никто об этом не говорил. А что, АнитаСтаниславовна хорошая актриса? Надо же, сколько талантов у одной женщины!

– Да какая там она актриса! – махнул рукойрежиссер. – Смех один. Но природные данные есть, так что в моих руках онабы справилась, это уж вы можете не сомневаться.

– Все-таки это большой риск – сниматьнепрофессиональную актрису, – Миша решил проявить знание вопроса. –Как правило, из таких затей ничего путного не выходило. И как вы не боитесь,Константин Федорович?

– А мне не все равно? За ее же деньги снимать, не замои. Если она плохо сыграет, я ничего не теряю, потому что снято-то будет рукоймастера. То есть снято будет хорошо, и ко мне как к режиссеру претензий невозникнет, – повторил он, вероятно, опасаясь, что далекий от искусствамилиционер пассаж про «руку мастера» может не оценить.

– Вы хотите сказать, что фильм будет сниматься наденьги Волковой? – Миша ушам своим не верил.

Откуда у нее такие деньги? Впрочем, он точно не знал,сколько нужно денег, чтобы снять фильм. Может, не так уж много?

– Именно это я и хочу сказать. Неудивительно, что Анитаничего вам про это не рассказала, она не хочет, чтобы информация раньше времениутекла в прессу. Она хочет, чтобы это была бомба. Неожиданное появление наэкране доктора физико-математических наук, да еще в главной роли! И она тамблеснет всеми своими талантами, и танцами, и гитарой, и саксофоном, и говоритьбудет по-испански. А если она платит, так я и сниму, как она хочет.

– И сколько стоит такое кино? – осторожно спросилДоценко.

– Пока мы запланировали бюджет в миллиондолларов, – в голосе Островского слышалось нескрываемое самодовольство.

– Миллион?

Не хило. И откуда у Аниты Волковой миллион долларов?Собирается ограбить банк? Впрочем, у нее есть богатый брат, с которым, как всеуверяют, она очень дружна. Наверное, он пообещал ей деньги. Да, скорее всего,так и есть.

Права оказалась Настя Пална, ой как права. Не смириласьАнита Станиславовна с потерей статуса. Вон чего удумала! Уникальная, ни на когоне похожая, единственная в своем роде.

А если не брат дает деньги на кино, тогда кто? Кто еще естьу Аниты Волковой?

А еще у нее есть сестра, которая ведет себя крайнеподозрительно. Крутит какие-то темные делишки с немецкоговорящим иностранцем ивпадает в транс, когда тот исчезает и она не может его найти. Было подозрение,что Люба Кабалкина проворачивала с ним финансовую аферу. Уж не для того ли,чтобы добыть денежки сестрице на съемки? Ради Аниты она на все готова, мать,Зоя Петровна, так и говорила, мол, Любочка Аните в рот смотрит и надышаться нанее не может – так сильно любит.

– Мне нужно позвонить, – Миша лучезарно улыбнулсяОстровскому. – Вы позволите, я выйду в другую комнату? Буквально наминуту.

* * *

– Я не хотел бы беспокоить вас на рабочем месте, –вежливо произнес в трубку Зарубин. – Может быть, вы можете покинуть офис?Я жду вас в кафе «Сирена», это совсем рядом с вами.

– Знаю, – ответила Кабалкина. – Я выйду к вамминут через десять.

Пришла она не через десять минут, а через двадцать, но ведьчеловек на службе, дела, текучка. Зарубин с Колей Селуяновым успели всепроговорить и даже съесть по салатику и выпить по чашке кофе. Кабалкинавыглядела уставшей и измученной. Видно, немец-то так и не нашелся пока.