Невозможно заранее предсказать, во что в итоге выльются для отдельных людей и для организаций все эти попытки ограничить выбросы либо попытки справиться с другими глобальными «ограничителями» экономического роста. Тем не менее если принять во внимание неизбежные конфликты, поскольку менее развитые страны пытаются следовать по пути более развитых, а значит, приумножают проблемы окружающей среды, грандиозный рост прибылей в будущем, который оправдал бы недавние «достижения» фондового рынка, кажется менее вероятным.

Подобные размышления о международном недовольстве богатыми экономиками и ограничения дальнейшего роста подвергают сомнению расхожее предположение о том, что перспективы доходности фондового рынка останутся по-прежнему радужными.

Несмотря на значительную понижательную коррекцию, которую переживает фондовый рынок США и других стран с 2000 г., он, как мы уже отмечали, остается на достаточно высоком уровне. Более того, рынки жилья многих стран переживают бум. Если в ближайшие годы фондовый рынок продолжит падать или рост на рынке недвижимости внезапно прекратится, частные лица, организации, целевые фонды колледжей и прочие получатели экономической выгоды от рынка почувствуют, что стали беднее все вместе на триллионы долларов.

В первом издании этой книги я предупреждал читателей о том, что фактические потери на фондовом рынке могут быть сопоставимы с потерями от полного разрушения всех школ в стране, или всех ферм в стране, или, возможно, даже всех домов в стране. С тех пор как была опубликована книга, фондовый рынок США потерял более $6 трлн, что равняется примерно 60 % общей стоимости жилой недвижимости на момент публикации книги{310}. Убыток компенсировался за счет роста стоимости их недвижимости. Однако возможны потери такого же масштаба и в будущем, и в этом случае неизвестно, компенсирует ли их рост цен на какой-то другой класс активов.

Можно сказать, что дальнейшее падение фондового рынка или рынка недвижимости не принесет абсолютно никакого ущерба, поскольку в результате снижения рыночной стоимости физически ничего не разрушается: это не более чем изменения на бумаге и у нас в головах. Можно предположить также, что, если фондовый рынок вновь снизится наполовину, мы лишь вернемся на 10 лет назад с точки зрения рыночной стоимости акций. Но проблема в том, что убытки не будут распределяться равномерно. Участники рынка, сумевшие удержаться до нового периода расцвета, «облегчат» свои запасы акций и сумеют сохранить доходы, остальные же, недавно вышедшие на рынок, понесут убытки. Аналогично убытки из-за падения рынка жилья не будут распределяться равномерно из-за того, что у всех у нас разная степень рисков. Таким образом, значительный упадок рынков сделает некоторых действительно бедными, в то время как другие останутся очень богатыми.

Можно представить, какое влияние на нас могут оказать те люди, которые стали слишком зависимы от инвестиций в акции или недвижимость и настроены чересчур оптимистично относительно их перспектив. Те, кто инвестирует в инструменты фондового рынка и недвижимость лишь небольшую часть своих сбережений, могут посчитать, что этого будет недостаточно для оплаты, к примеру, учебы детей в колледже, если действительная стоимость портфеля ценных бумаг сильно не дотянет до возросшей стоимости высшего образования. Возможно, детям придется взять большой кредит на обучение или устроиться на полставки и выполнять на какую-нибудь неблагодарную работу, чтобы оплачивать учебу. Либо они выберут более короткий карьерный путь, отказавшись от мечты стать медиком, юристом и т. п. Они могут решить вообще не поступать в колледж.

Другие, чуть постарше, могут обнаружить, что их карьера или амбиции мешают реализации их планов. При недостатке финансов необходимость поддерживать доходы на достаточном уровне и выполнять каждодневные обязанности потребует времени и энергии, которые они надеялись посвятить саморазвитию.

Люди, которые практически ничего не накопили к моменту выхода на пенсию, надеясь на свои инвестиции в пенсионные планы, могут обнаружить, что планы наряду с социальным обеспечением не гарантируют им достаточно комфортные условия жизни на пенсии. «Поразительная сила» совокупной доходности, которая стала своеобразным символом веры для многих людей, неприменима, когда доходность не является приоритетом. Таким образом, тем, у кого недостаточно сбережений, придется самостоятельно добывать себе пропитание в мире, где и так много пожилых людей зависят от молодых. Возможно, им придется жить очень просто, что означает – сидеть дома.

Колледжи и целевые фонды, инвестирующие преимущественно в акции, могут в один прекрасный момент обнаружить, что их возможности выполнять свои задачи резко сократились. Рассмотрим, например, фонд Форда, опубликовавший в 1969 г., практически в момент, когда фондовый рынок был на пике, важный отчет, в котором настоятельно рекомендовалось больше средств образовательных целевых фондов инвестировать именно в акции, чтобы получать бóльшую выгоду. Фонд последовал своему собственному совету и в результате краха рынка в 1974 г. потерял так много, что его финансовые ресурсы сократились с $4,1 млрд до $1,7 млрд. Фонд уменьшил свои ежегодно выдаваемые гранты с $177 млн в 1973 г. до $76 млн в 1979 г. Хотя фонд продолжил спонсировать программы, направленные на борьбу с бедностью, его гранты университетам на проведение исследований, университетские программы обмена, а также гранты деятелям искусств значительно уменьшились.

Рочестерский университет, отмеченный в отчете 1969 г. за свою активную позицию относительно инвестиций в инструменты фондового рынка, также сильно пострадал; с 1973 по 1974 г. он потерял половину своих фондов{311}. Абсолютно то же самое, или даже хуже, произошло бы сегодня с организациями и университетами, в чьем портфеле акции занимают слишком большую часть.