— Отец велел мне пойти и сказать ему, что Вульфвер вернулся. Он повел себя очень странно, Радгар. Я имею в виду, Овод. Его лицо сделалось цвета сыра, и он крикнул мне, чтобы я сидел и охранят тебя. Заставил меня поклясться. А потом он убежал, Радгар.

Радгар обернул талию блестящим кожаным поясом и застегнул богато украшенную пряжку. Он не мог представить себе ничего, что могло бы заставить Клинка вести себя подобным образом.

Ни-че-го!

— Он сказал что-нибудь перед тем, как убежать?

— Ну… он крикнул что-то, Радгар, только я не понял. Это было по-шивиальски. Он был вроде как в возбуждении, понимаешь?

Скорее совсем спятил.

— Ты вообще ни слова не понял?

— Нет, Радгар! — Вот в чем таилась причина расстройства. Отец наверняка спустил уже с него семь шкур.

— Не твоя вина, что ты не знаешь шивиальского.

Эйлвин встал с видом, какой бывал у него, когда рост у него был втрое меньше и его ловили за кражей меда из кухни.

— Он назвал имена — твое, Вульфвера и, кажется, еще Хильфвера.

— И ты не имеешь представления, куда он побежал? — Радгар застыл с одной необутой ногой и задумался. Потом все-таки обул второй башмак и топнул ногой, но так и не придумал ничего, что могло бы заставить Клинка бросить своего подопечного таким образом. Особенно в этом дворце, где по меньшей мере сотня ножей вострилась в ожидании его шеи.

— Нет.

— Когда это случилось?

— С час назад. Я поклялся не отходить от твоей двери, понимаешь? Вот я и не мог сказать никому, пока отец не пришел тебя будить. Он пошел его искать.

Сколько человек может поубивать Клинок за один час? Радгар накинул мягкий шерстяной плащ и застегнул его на плече брошью. Готово. Он взял гребешок и заглянул в зеркало. Напряженное, высохшее лицо, смотревшее на него оттуда, ему не понравилось. Овод сломался, но он не должен. Худшее, что я сделал за свою жизнь, — это повязал этого мальчишку в своего Клинка.

— Что точно ты сказал ему про Вульфвера?

— Только, что он вернулся. Его видели нынче утром, так что отец порасспрашивал. Похоже, король посылал его в Веаргахлейв посмотреть, как там дела, и вывести отшельников, если условия совсем плохие. Вот и все. Он вернулся аккурат перед рассветом.

Радгар с Оводом, должно быть, разминулись с ним где-то по дороге. В этом не было ничего удивительного — мало ли троп в холмах? Кратер считался королевским владением, так что танист, лично проверяющий состояние дел при подобном стихийном бедствии, тоже никого не удивлял. Что такого увидел Овод в этой информации, чтобы сойти с ума?

— Ты не виноват, — утешил Радгар вконец раздосадованного Эйлвина. — Я не мог сказать этого раньше, но на деле Овод слишком молод, чтобы быть Клинком. Мне бы предупредить его загодя, что я откажусь от Уз, а я не успел, и он бросился за мной в омут, не подумав. Он замечательный парень, но совсем еще мальчишка.

Эйлвин задумчиво сморщил нос.

— Тогда зачем ты его повязал Узами? Разве это была удачная мысль?

— Нет, совсем неудачная. — Радгар перекинул перевязь через плечо и поправил на бедре меч Йорика. — У меня не было выбора. В противном случае меня ждали, возможно, цепи да темница. Овод пришел в восторг, и у меня не хватило духу отказать. — Через пару часов он осознал свою ошибку, но к этому времени перед ним на земле лежал труп. — Овод был в Шивиале моим лучшим другом, первым, с кем я там подружился, заменой Эйлвину, — младший брат, которого у него никогда не было. А теперь он дал осечку как отсыревшая тетива. Это моя вина, не твоя. — Если Овод убил Вульфвера, почему Радгар еще не в цепях?

Дверь распахнулась и вошел Леофрик. Он, бросил на сына брезгливый взгляд и повернулся к Радгару.

— Исчез, — сказал он.

— Куда исчез?

— Куда-то в глубь острова. Он пошел на конюшню и потребовал коня. Фралли начали седлать для него Свеальма, но потом сеорл потребовал у него грамоту, и он достал свою шпагу.

Ох, духи!

— Он заколол одного из королевских хенгестменнов?

— Хуже, — буркнул капитан. — Этот дурак послал фралля за королевским фейном, а тот сам замахнулся на Овода мечом.

— Нет! Неужели Овод не предупредил его? — Это было уже слишком! Возможно, белец не стал слушать, а может, он не знал, что такое Клинок. Думал, парень его пугает…

— И что сделал Овод?

— Он проткнул своей иголкой этому дураку ладонь, и тот выронил меч. Так что настоящего боя не вышло.

— Уверен, что не вышло.

— Он ускакал куда-то в глубь острова. Куда — не знаю. Это все.

— Он не изувечил Вульфвера?

— Он к тому даже не приближался. — Леофрик вздохнул. — Король объявил его вне закона, и Роферкрефт послал за ним погоню. Это тебе вряд ли на руку, ателинг.

Убийца имя ему, убийство его естество. Прибежав на конюшню, Овод потребовал себе Свеальма, так как тот был личным конем Радгара, так что его не обвинили бы в воровстве. Неплохая идея, но не сработала — этот идиот теперь будет жаловаться на свою руку, Свеальм тоже пытался артачиться. Ему не нравилось везти на спине незнакомца, а короткий фехтовальный поединок на конюшне тоже не улучшил ему настроения. Он настроился упрямиться и, несомненно, удивился, когда все раздражение его вылилось в скорость, с какой он несся галопом вверх по склону. Как наездник Овод не мог сравняться классом, скажем, с Домиником или Волкоклыком, но он вырос с лошадьми, и этому бельскому одру предстояло слушаться его, хотел тот этого или нет.

— Не сходи с ума, — посоветовал ему Овод. — У меня безумия хватит на двоих. Ты этого еще не понял?

Свеальм прижал уши и продолжал грохотать копытами.

Квиснолль был скрыт клубящейся тучей, но извержение становилось громче, разрушительнее. Рокот слышался теперь почти непрерывно, а дождь превратился в потоки белой грязи. Черный Свеальм превратился в белого. Цепочки высаживавших овощи фраллей на полях превратились в цепочки дымчатых призраков в снежном мире.

Теперь угроза исходила от Квиснолля. Ни один Клинок в истории Ордена не бросал своего подопечного вот так, и боль, которую он испытывал от этого, едва не заставляла его визжать. Возможно, юный и изящный сэр Овод и впрямь спятил. Он сам мог поверить в это. Но даже если бы он был в этом уверен, все равно не смог бы противиться тому импульсу, что гнал его вверх по склону горы. Совсем недавно, в Айронхолле, он испытывал сомнения в искренности расстройства сэра Спендера, оторванного от своего подопечного. Теперь он удивлялся тому, что тот не орал до хрипа. Он даже сомневался в подлинности особого чутья на опасность сэра Жанвира!