Итак, если я получал сообщение с указанием «попробовать бирюзовый пояс к красному шелковому платью», я мог быть спокоен. «Видела бы ты, какое красивое небо было здесь сегодня ночью!» означало, что Энжел где-то поблизости. Сообщение «Через три дня я вернусь, так что у нас останется целых пять дней до показа» следовало понимать так, что на яхте находятся трое вооруженных мужчин и пять девушек. Эсэмэска «Черное и белое – тренд нынешнего сезона!» означала призыв на помощь. Ну, и последним средством, средством для самого крайнего случая, было упоминание о балете. Мы выбрали это слово в качестве сигнала просто потому, что оно резко отличалось от нашей примитивной азбуки. Слово «балет» означало, что Летту раскрыли и мне нужно вытаскивать ее как можно скорее.

Но, как я уже говорил, вся эта сигнализация целиком зависела от состояния мобильной связи. Если яхта выйдет из зоны действия ближайшего берегового транслятора, Летта не сможет ничего мне передать, и тогда мне придется действовать фактически вслепую, наугад.

Когда я заканчивал инструктаж, Элли, внимательно нас слушавшая, покачала головой.

– Неужели все эти шпионские штучки действительно так необходимы? – спросила она.

– Может быть, и нет, – ответил я, обращаясь скорее к самому себе, чем к ней. – Но на всякий случай…

– И какой у вас сигнал на самый крайний случай? На самый-самый? Например, если настанет конец света, и…

– Ночной балет.

Элли всплеснула руками.

– Да, такое легко запомнить!

Мне по-прежнему не очень нравилось, что Летта отправится в разведку одна, без меня. Я чувствовал себя бессильным и беспомощным, а еще я чувствовал свою ответственность. Что, если я ошибся? Что, если я что-то не предусмотрел? А вдруг что-то пойдет совершенно не по плану? Бесчисленные вопросы впивались в мой измученный мозг, словно стая рассерженных пчел. Да, Летта была сильной и отважной, но она была всего лишь женщиной. Что она сможет против банды из четырех-пяти вооруженных профессионалов? По собственному опыту я знал, что во время каждой поисковой операции может настать момент, когда ты теряешь контроль над событиями, когда время уходит, точно вода в песок, и ты невольно начинаешь спешить и совершаешь поступки, каких никогда не сделал бы в нормальных обстоятельствах. Глупые, опасные поступки… А главное, ты просто не успеваешь понять, насколько они глупы и опасны.

Рыба не может описать воду, но она не может утонуть. А вот человек…

Хотел бы я знать, не перешел ли я уже ту черту, за которой буду только громоздить ошибку на ошибку?

Вечер незаметно перетек в ночь. Сидя под фонарем возле гостиничного бассейна, я вертел в руках телефон, то и дело принимаясь барабанить пальцами по экрану. Элли и Клей устроились поблизости. Солдат вытянулся на спине возле шезлонга девочки, и она, опустив руку, почесывала псу живот. Наконец Клей не выдержал:

– Эта штука все равно не зазвонит, пока кто-нибудь не наберет ваш номер, мистер Мерфи.

Я криво улыбнулся, сунул телефон в карман и, подозвав проходившую мимо горничную, попросил принести мне кофе покрепче. Прошло несколько минут, и на мое плечо упала чья-то тень. Думая, что это мой заказ, я обернулся и с удивлением увидел сестру Джун. Сегодня она была не в джинсах и фартуке, а в монашеской рясе, да и выражение ее лица было другим – очень серьезным, почти торжественным.

Я поднялся (Клей и Элли, разинув рты, уставились на гостью).

– Добрый вечер, сестра Джун.

Она кивнула, потом посмотрела на Элли.

– Не могли бы вы пройти со мной?

– Зачем?

Монахиня немного подумала.

– У меня есть для вас… кое-какие известия. По правде сказать… – она сложила руки перед собой. – В ту, первую нашу встречу я немного покривила душой и не сказала вам всей правды.

– Не сказали?! – Элли так и подпрыгнула.

Сестра Джун показала на нее и на меня.

– Прошу вас…

Машинально ощупывая в кармане телефон, я взглянул на океан, потом на старую монахиню.

– Это не может подождать? Как раз сейчас мы немного заняты…

Она покачала головой.

– Боюсь, что нет.

– Поезжайте… – Клей встал, кивнул сестре Джун и шепнул мне: – Поезжайте, я побуду здесь вместо вас.

Я бросил быстрый взгляд на Элли. В ее глазах застыла мольба, и я решился.

Мы отправились в путь на «Китобое». Когда я это предложил, сестра Джун слегка улыбнулась, но возражать не стала. От причала мы направились сначала на юг, потом повернули на восток и двинулись вдоль южного побережья Ки-Уэст. Мы миновали волнолом, Самый Южный Буй, пляж Смадерз-бич, аэропорт и небольшой искусственный канал, ведущий к пристани Сток-Айленд. Напротив Бока-Чика-бич я немного замедлил ход, высматривая впереди грунтобетонные коттеджики обители Сестер Милосердия.

Мы уже двигались к берегу, когда в кармане завибрировал мой телефон. Открыв сообщение, я увидел, что Летта прислала снимок судна. Это означало как минимум то, что приятель ей все-таки позвонил. Что томительное ожидание подошло к концу. Что игра началась.

И все-таки что-то мне очень не нравилось.

Я внимательнее всмотрелся в фотографию. Она была сделана примерно с высоты бедра и под углом. Летта, несомненно, старалась сфотографировать яхту незаметно для своего кавалера, но, возможно, она только думала, что сделала снимок незаметно. Хотелось бы мне знать, что увидел и о чем догадался ее ухажер, которому, похоже, пришлось снова наклеить бороду и надеть парик.

Сам вид судна заставил меня почесать в затылке. Это не была яхта в классическом смысле слова. Это был сверхскоростной катер экстра-эктра-экстра- класса, спроектированный и построенный в сотрудничестве с подразделением компании «Мерседес». Суперлюкс. Элита элит. Океанский вариант гоночного болида, известный под названием Спидбот-515 «Проект 1». При ширине меньше десяти футов катер имел длину чуть больше пятидесяти футов и, несомненно, вел свою родословную от быстроходных контрабандистских суденышек времен сухого закона. В последние годы, впрочем, вместо контрабанды виски и наркотиков такие катера все чаще использовались состоятельными парнями для поездок с континента на острова и обратно. Карбоновый корпус «Проекта 1» отличался глубокой килеватостью, благодаря чему катер отлично чувствовал себя на воде даже при сильном волнении. Экземпляр, который я увидел на снимке, был собран вручную от носа до кормового фонаря и приводился в движение парой подвесных моторов «Меркурий» мощностью 1350 лошадиных сил каждый. При использовании гоночного топлива вместо бензина совместная мощность моторов возрастала до 3100 «лошадей», благодаря чему катер мог разгоняться до ста сорока миль в час. Иными словами, эта океанская ракета могла добраться от Ки-Уэста до Кубы или до Бимини меньше чем за час, но это было еще полбеды. Гораздо хуже было то, что за два часа она могла не только посетить Кубу, но и вернуться обратно. Впрочем, сейчас и перед капитаном «Проекта 1», и передо мной стояла одна и та же проблема: встречный ветер, дувший со скоростью около тридцати миль в час и разводивший восьмифутовую волну, которая не давала нам обоим двигаться через Атлантику с максимальной скоростью. В Мексиканском заливе, однако, ни ветра, ни волнения уже не ощущалось; вода в нем была гладкой, как стекло, и я был уверен, что «Проект 1» отправится именно туда.