– Товарищ майор...

Кудрявцев оторвал взгляд от разложенных на плащ-накидке обломков пластикового корпуса ноутбука, искореженного взрывом малогабаритного автомата, клочьев окровавленных бинтов – всего того, что удалось собрать из разбросанных взрывом останков диверсионного снаряжения, – и обернулся на голос. Возле него с виноватым видом стоял один из пограничных кинологов, держа за поводок своего пса. Его красавец пес сейчас представлял жалкое зрелище. С поджатым хвостом и слезящимися глазами, он беспрестанно мотал головой и то и дело чихал и кашлял.

– Химия. – Кинолог тяжело вздохнул и развел руками. – Он чем-то обработал свой след, а Джек вдохнул, и вот видите. – Солдат указал взглядом на своего пса, который лег на траву и принялся царапать морду передними лапами.

– Вижу, – угрюмо ответил Кудрявцев. – Выводите собаку в долину. И обработайте чем-нибудь морду, нос смажьте. Только водой не мойте, – напомнил он, вспомнив, что вода усиливает действие большинства отравляющих веществ раздражающего действия.

– Пойдем, Джек. – Кинолог-пограничник потянул за поводок своего пса, и тот нехотя поднялся.

– Может быть, попробовать другую собаку? – предложил Кудрявцеву начальник пограничной команды.

Но Евгений, перехватив недоуменный взгляд ефрейтора Смирнова, резко ответил:

– Хватит! Нечего мучить животных. И так уже одна собака погибла, а другая отравилась. Я же вам говорил, майор, – мы имеем дело с профессионалом, который не допускает ошибок. Поэтому ваши собаки не помогут. Надо признать – мы потеряли след, – удрученно закончил он.

В течение получаса майор Кудрявцев вместе с бойцами своей штурмовой группы и пограничниками тщательно осмотрел все подступы к лощине, где поисковая группа напоролась на установленную диверсантом растяжку, но так и не обнаружил никаких следов человека: ни примятой травы, ни надломленных веток, ни капель крови – ничего. Тот, кто установил в лощине самодельную мину-ловушку, исчез, словно растворившись в воздухе. Евгений прекрасно понимал, что диверсант просто ушел в тайгу в неизвестном направлении, но ушел так аккуратно, что умудрился не оставить после себя никаких следов, да еще обработал местность специальным отравляющим составом, раздражающим слизистые оболочки собак.

– Тогда... что нам делать? – осторожно обратился к командиру штурмовой группы «Каскада» майор-пограничник.

«Резонный вопрос! – Евгений одернул на себе полевой китель, поправил сдвинувшийся на бок поясной ремень. – Искать! Но где и как?!»

– Я должен посоветоваться с начальником, – наконец ответил он и вновь начал вызывать штаб поисковой операции.

На этот раз штабной радист практически сразу передал наушники и микрофон подполковнику Федорову. Как понял Евгений, его начальник после сообщения о взятом следе скрывшегося в тайге диверсанта неотлучно находился на узле связи. Из-за того, что все это время Федоров ждал и надеялся на него, Евгению очень тяжело дались последние слова, но он все же выдавил их из себя:

– Мы потеряли след, – повторил он то, что уже сказал командиру пограничников.

Наступившая пауза тянулась томительно долго. Федоров, как и прежде, не кричал, не высказывал замечаний, но от этого было не легче. Наконец в наушниках послышался слабый треск, и Федоров изменившимся голосом произнес:

– Где это произошло?

– В лощине... – Евгений назвал точное место.

Вновь наступила пауза, тянувшаяся еще дольше, чем первая. Вдруг Федоров задал неожиданный вопрос:

– Ты выяснил – он действительно ранен?

– Да! – тут же ответил Евгений. – Здесь же, в лощине, мы обнаружили целый моток пропитавшихся кровью бинтов! Прежде чем рубить «хвост», он сделал себе перевязку!

– Значит, он ранен, – с утвердительной интонацией повторил Федоров, и Евгений услышал в его словах определенную надежду. Ему все стало окончательно ясно, когда Федоров вновь заговорил. – В том районе, где вы оказались, живет один из смотрителей заповедника со своей женой. Судя по моей карте, вы находитесь всего в десяти километрах от его дома... – Подполковник назвал точные координаты и продолжал: – Если Осокин ранен, ему наверняка нужна дополнительная медицинская помощь и временное убежище, где он мог бы восстановить свои силы. А дом смотрителя – это то место, где он может получить и то и другое. Так что, скорее всего, он направился туда.

Прозвучавшая в словах Федорова надежда вселила уверенность и в Евгения Кудрявцева. Он стиснул пальцами висящий у бедра автомат и произнес:

– Если Осокин в доме смотрителя, мы его возьмем!

– Женя. – Опустив кодовый позывной, Федоров неожиданно для Кудрявцева назвал его по имени. – Слишком долго мы позволяем Осокину безнаказанно убивать. За ним и так уже тянется длинная цепочка смертей. А там, в доме, мирные люди. Постарайтесь спасти хотя бы их.

– Да, Иван Захарович, – переняв обращение Федорова, ответил ему Евгений. – Мы все сделаем – аккуратно подберемся к дому со стороны леса. Так что до завершающего броска Осокин нас не обнаружит.

– Действуйте, – одобрил его план Федоров и добавил: – Учтите, у смотрителя заповедника наверняка есть собака.

Пожелав Евгению удачи, Федоров отключился. Кудрявцев тут же свернул рацию и спрятал ее в чехол.

– Возвращайтесь к вертолету и там ждите моих дальнейших указаний! – приказал он командиру пограничной команды, затем на секунду задержал свой взгляд на Владимире Смирнове, потерявшем свою любимую собаку, и добавил: – Пойдешь с нами. Нам может потребоваться твоя помощь.

* * *

...Друг за другом они молча бежали по лесу – восемь человек в одинаковой камуфляжной форме, с короткими крупнокалиберными автоматами за спиной и девятый – со стандартным «калашниковым». Замыкал строй ефрейтор Смирнов. Он изо всех сил стремился не отставать от более тренированных и физически крепких спецназовцев армейской военной разведки. Но путь то и дело преграждали низко растущие ветви елей, под которыми приходилось пролезать, или вообще непроходимый бурелом. Все это сбивало с ритма, и пограничник вскоре совершенно выбился из сил. К тому же от беспрестанных наклонов под нижние ветви деревьев у него заболели спина и шея. К огромному удивлению Смирнова, спецназовцы бежали все так же ровно, словно вообще не замечая встречающихся на пути препятствий. Невесомыми тенями они скользили между стволами елей, легко ныряли под нижние ветви и без труда пробирались через такие завалы, которые Володе приходилось обегать стороной. Он уже давно и безнадежно отстал бы от команды спецов, если бы их командир – майор, спасший солдату жизнь при взрыве растяжки, – периодически не останавливался, чтобы сверить по компасу направление движения. Благодаря этим остановкам пограничнику кое-как удавалось сокращать собственное отставание. Он и не догадывался, что часть остановок Кудрявцев делает специально для него. И все же, когда майор, бежавший первым, остановился и, предупредительно подняв руку, перетянул автомат из-за спины на грудь, Володя едва не валился с ног от усталости, а следовавшие за майором спецы даже не вспотели.