– Потому что я с тобой, Вилдайр. Забыл?

Морайг протянула ему крепкую мозолистую ладонь Мэрсейл и выловила Священного князя из зловонного болота эсмондских чар, как тонущего щенка – за шкирку.

– И я.

Легкие пальцы Вигдэйн сомкнулись на запястье его второй руки огненным браслетом.

Джойана-яблоня не стала ничего говорить, просто осыпала его дождем душистых лепестков, смывая их нежным запахом тяжелый смрад поражения, сочащийся из раззявленной глотки Живоглота.

– Ишь, клюв нацелил, – хмыкнул неуловимо знакомый чернокосый воин, становясь рядом с ролфийским князем.

– Позвольте, господа, но при чем же здесь клюв? – надменно выгнул бровь второй, сизоволосый и желтоглазый. – Я бы сказал – хвост.

– Клювы, хвосты… – пожал плечами молодчик в модном сюртуке и галстуке столь белоснежном, что хоть сейчас на бал. – Выпотрошим – узнаем.

– Вот так бы сразу, – ухмыльнулся Вилдайр, вновь обретая себя. И других – тоже. Один за другим они появлялись рядом, вставали, подпирая плечами, непохожие, чужие, так, словно шагнули из разных времен и земель. Не только мужчины, в этом строю были и женщины. В доспехах и без, с мечами и ружьями, кто с чем. И все это рычащее, шипящее и клекочущее воинство навалилось и грызло, клевало, жалило и рвало клыками, словно охотничья свора, окружившая медведя. Их жизни вспыхивали и гасли отлетевшими искрами, когда распухший, словно перестоявшее тесто, Предвечный расшвыривал их, давил и жрал, жрал живьем, отплевываясь ошметками душ, как косточками от вишен.

А когда стало совсем невмоготу, откуда-то сбоку вспорхнула крошечная в сравнении с ужасающей образиной Предвечного птаха навроде воробья и, отважно вереща, клюнула лжебога в раздутое брюхо.

Сэйгану было худо так, что хоть ложись и сдыхай. Нет, ну не так погано, конечно, как шурианскому стрелку, тут и сравнивать смешно. Тот-то, бедолага, аж на палубу повалился, схватился за живот, да так и задергался, забился, как настоящий змей, которому хребет палкой перебили. Глаза закатил, оскалился и шипел, только головой мотая туда-сюда да затылком стучась о доски палубы. Жуткое зрелище, что и говорить. Но оно и понятно, шурий же мужик сухопутный, крови змеиной, и к настоящей качке непривычный. Если уж даже у истинного сына Морайг Кэйррона ир-Сэйгана брюхо выкручивает и все нутро выворачивает от эдакой свистопляски на волнах, то чего о шуриях говорить?

Ролфи, накрепко вцепившийся в пушку, рисковал откусить себе язык, но эрну свою честил последними словами. Пустили бабу за штурвал! Заснула она там, что ли? Это кто ж так рулит?! Завалит сейчас «Скорого» на борт, воды черпанет – тут-то им всем и конец.

– Эрна! – наконец, заорал Кэйррон. – Да эрна же! Да что ж вы делаете, вперехлест через клюз!

На уста само просилось продолжение – насчет осьминога, матушки, сапога и задницы, но Сэйган и так сказал уже слишком много для денщика. Или мало. Потому как когда потерявший терпение сержант сумел вскарабкаться в рубку, то капитаншу свою обнаружил там в такой же прострации, что и ползучего ее дружка на палубе. Штурвал крутился сам по себе, «Скорый» мотало, как пьяную маркитантку по драгунскому биваку, а эрна Кэдвен, обхватив себя за голову, скорчилась в углу и скулила, точно побитая псина. На Сэйгана, от души встряхнувшего ее за плечи, ее милость даже не взглянула, а если б и подняла глаза, то что толку? Остекленели глазки-то, ровно как у куклы али у чучелка, все одно ни змея не видят. Кэйррон, удостоверившись, что дело и впрямь неладно, раздумывать не стал, а попросту отвесил ее посвященной милости добрую ролфийскую оплеуху, чтоб головенка мотнулась, а потом – и с левой руки такую же, да выругал так, что у самого в ушах зазвенело. От всякой дурной ворожбы – первое дело, это ж каждый знает.

– А? – заполошно моргнув, жалобно пискнула эрна, будто и не эрна вовсе, а обычная баба, перепуганная до самых печенок.

– Да очнись же ты! Эрна, мать твою! К штурвалу иди, змей тебя отдери!

– Сэйган?

О, вот и ожила, вот и заморгала, вот и вцепилась так, что у Кэйррона кости затрещали. Совсем же другое дело! Не без труда вырвавшись из этих крабьих объятий, ир-Сэйган и сам встал, и капитаншу свою поднять умудрился. И к штурвалу ее поставил.

– Вы уж извиняйте, ваша милость, а не извините, так потом хоть вешайте, но у нас тут бой с Живоглотом, а вы в обмороки падать изволите. Не порядок! Коли уж взялись управлять, так управляйте, а нет, так я сам к рулю встану, – сурово отчитал эрну Кэдвен денщик. – А коли мутит вас, так только скажите, я снова отхлещу по щекам-то.

– Нет… – выдавила она и, потрогав свою голову, подозрительно уставилась на ладонь. Видать, лоб рассадила где-то, потому как кровил у ней лоб, аккурат под волосами, будто кто-то скальп ей снимал. Но за штурвал ухватилась крепко, видать, отлегло у нее. – Иди к пушке, Сэйган. Я у тебя в долгу. Глянь только, как там мой Джэйфф. Должно быть, и его Живоглот достал, как и меня, а то и похуже.

– Оно и понятно, что Живоглот, – успокоился Кэйррон. – Ничо, щаз мы его тоже достать попробуем.

Пообещать-то легко, сложнее сделать. Да и шурианского стрелка в чувство оплеухами приводить как-то боязно. Змей его знает, змея этого, а ну как кинется? Потому трогать лишний раз притихшего Элира Сэйган не стал. Сам оклемается, чай, не баба ведь. А пошел сержант прямиком к пушке, тем паче, что и пока виляли они по реке, умудрились почти до Херевардова расположения доковылять. А теперь-то, когда «Скорый» ровненько пошел, так и вовсе уже на дальность выстрела вышли. Только вот куда стрелять?

Посетовав, что в артиллерии он не дока, да и наводчика нету, Сэйган зарядил орудие и, кряхтя, стал поворачивать его на ветлюге, выбирая, куда ж пальнуть. Впрочем, а чего тут выбирать? Здоровенный шатер на холме только слепой проглядел бы.

– Ну, помогайте мне, Локка, мать Морайг и Глэнна, да и ты, Алая, не оставь, – сплюнул на счастье Сэйган и поднес фитиль к запалу.

Крохотная, чуть ли не в музее добытая старушка-трехфунтовка тявкнула огнем, будто дворовая псина из породы мелких пустолаек. В канонаде синтафских тяжелых орудий, методично обстреливающих Дэйнл, выстрела с парохода никто, казалось, и не заметил, как не замечают брехливую шавку сцепившиеся волкодавы. Или?..

– Чо-т мимо шмальнул-то, волчина, – буркнул Фарг, вовсю шуруя банником. – Им наша пушчонка – как дробина кабану. Да и ты, видать, косишь.

– Ничо! – Кэйррон уже тащил следующий заряд. – Ща пристреляемся! Эх, наводчика бы!

– Выше бери и правее, – прошелестел очухавшийся шуриа, подползая к орудию.

– О! Оклемался! – ролфи радостно сверкнул зубищами и подправил ствол. – Ну-ка, нашамань-ка нам удачи… Пошла, родимая!

Ба-бах!

Самоучки-артиллеристы хоть уши догадались прикрыть. Но не все. Сэйган вот позабыл и теперь, разевая рот, пытался понять – оглох он уже или только кажется? А то ведь не слышно, что там товарищи кричат и чего руками машут.