Я остановил стремительный бег своих лыж в 17.45, автор закона подъехал ко мне в 17.55, а его упряжка – точно в 18 часов.

Празднование дня рождения было намечено на 20 часов. Времени было достаточно, и мы с предводителем в полном соответствии с законами полярного гостеприимства успели подготовиться к встрече гостей. Уилл заготовил три термоса заварки и полный чайник кипятка, стол был сервирован красной рыбой и печеньем в шоколаде.

Основной наш ужин томился в кастрюльке под спальником Уилла и был недоступен. «Мы поедим позже, после вечеринки», – бросил Уилл, перехватив мой голодный взгляд в сторону вожделенной кастрюльки. Наложив вето на вполне заслуженный ужин, гордый собой предводитель удалился на радиосвязь. Я остался один на один с праздничным столом. Это было выше моих сил, и, не удержавшись, я отломил кусочек галеты и, намазав маслом, дабы приглушить предательский хруст на моих истосковавшихся зубах, быстро его проглотил. Чтобы как-то скоротать время, написал несколько плакатов и развесил их по стенкам палатки. Там было нечто вроде: «Dear Bernar! Happy 2 ґ 22 = 35 birthday!» или «Без тоста не пить!» Предводитель вернулся со связи с ворохом новостей и, убедившись в том, что его табу не нарушено и кастрюлька не тронута, сообщил мне, что получена весточка из дома и что там все в порядке. Информация эта поступила через Мишеля Франко из вполне достоверного источника по имени Костик. Излишне говорить, что мое и без того неплохое настроение стало еще лучше. Кроме того, из офиса предводителя сообщили о поддержке нашей Трансантарктической экспедиции Государственным департаментом США, что во многом облегчало решение различных процедурных и организационных вопросов. И, наконец, важной для всех нас новостью стало то, что принято окончательное решение идти на ледник Гумбольдта: альтернативная точка финиша – американская военная база Туле – отказала нам в приеме.

Оценив наши возможности, мы определили, что сможем финишировать 16 июня, то есть меньше чем через месяц! Время уже давно перевалило за 20 часов, а гостей все не было. «Возможно, они обедают», – предположил Уилл. «А чем мы хуже?» – уже было вырвалось у меня, но в это время ввалился именинник, за ним – Этьенн, Джеф с бутылкой виски, початой на День Победы, и последним – Кейзо, дожевывающий на ходу свой ужин. Все в сборе! Я разлил виски по кружкам (о персональной ответственности за явку без кружки каждый был предупрежден отдельно). Джеф остался верен себе: пришел без кружки, да к тому же во всеуслышание заявил, что он, видите ли, не пьет! И это в такой-то день! Я допускал мысль о том, что Джеф может отказаться выпить за день рождения чуждой и непонятной ему организации советских пионеров, но вот за нашего Портоса он просто обязан был это сделать. Но я как наехал на него с угрозами и обвинениями в саботаже русских традиций, так и съехал, услышав ответное: «Но мы ведь не в России!» Остальные дружно выпили, и я прочел Бернару стих, сочиненный накануне во время перехода:

You look like the Eifell Tower

When you go in front on ski.

Happy birthday! Happy birthday!

Happy birthday! Cher ami!

Forty four for you, Bernar, means

Not too much, please don’t be afraid

To be young, always keep French cheese,

Wine and Russian chocolate.

Even here on ice remember

Lovely eyes in Paris…

Happy birthday! Happy birthday!

Happy birthday! Cher ami!

Forty four means you are ready

For two girls of twenty two.

John will find the tallest ladies

Pretty soon in Iqualut!

On the Humboldt I do hope

I will say again this toast

With champaigne, which brings Twin Otter

From best sponsor Chronopost!

Вот его вольный перевод:

Ты похож на Эйфелеву башню,

Когда идешь впереди на лыжах.

С Днем рождения, дорогой друг!

Сорок четыре, Бернар, это совсем

Немного для тебя.

Чтобы сохранить молодость,

Всегда имей при себе французский

Сыр, вино и русский шоколад.

Даже здесь, на льду, не забывай

Про любящие глаза в Париже…

С Днем рождения, дорогой друг!

Сорок четыре означает, что

Ты созрел для двух

Девушек по двадцать два.

Джон очень скоро найдет в Икуалюте

Самых высоких леди для тебя.

На леднике Гумбольдта

Я надеюсь вновь произнести

Этот тост с шампанским,

Которое доставит «Твин оттер»

От лучшего спонсора «Хронопост»

По моему, именинник даже что-то понял из моего стиха. Праздник удался, хотя виски было мало и не было гитары. Оно и к лучшему – с такими трещинами на пальцах не очень-то поиграешь. В 21 час гости наконец ушли, и наступила очередь кастрюльки! Вот тут-то я и отвел душу!

Уже лежа в приятной полудреме в спальном мешке, я услышал, как расчувствовавшийся предводитель грозится сразу же после нашего прибытия в Нью-Йорк показать мне этот город контрастов, его ночную жизнь. Звучало многообещающе, тем более, что в ночном Нью-Йорке (как впрочем, и в Нью-Йорке дневном) я еще не бывал. Что ж, поживем – увидим. Однако заснуть быстро не удалось: поднявшийся ветер так нещадно трепал полог палатки, что пришлось мне вылезти наружу, чтобы его подвязать. Полуночное солнце катилось буквально по самой линии горизонта. Еще немного и оно не будет заходить вовсе. Еще немного…

20 мая

Стирают шумные метели

Закатов блеклые красы…

Мы в полпути уже от цели —

Семидесятой параллели, —

Хвостами машут наши псы…

Погода в течение дня: температура минус 16 – минус 10 градусов, ветер юго-восточный 6–9 метров в секунду с постепенным ослаблением до 3–5 метров и поворотом к южному, ясно, видимость хорошая.

Последние несколько дней погода развивается по подозрительно однотипному сценарию. Ночью ветер разгуливал до 10–15 метров в секунду и дул преимущественно с юго-востока. К утру он несколько стихал (до 5—10 метров в секунду), а к концу дня полностью ослабевал. Если построить график изменения скорости ветра в течение дня, то он представлял бы собой прямую с градиентом примерно 0,7 метра в секунду в час с одним характерным всплеском между 13 и 14 часами продолжительностью полчаса и относительной