— Зачем даосскому храму склад? Посмотрите на мягкие циновки, устилающие пол. Думаю, Цзяо Тай согласится со мной, что это оружейная комната, где проводились тренировочные поединки на мечах и пиках.

Цзяо Тай осматривал стены. Услышав это, он кивнул:

— Посмотрите на эти два железных крюка! Сюда, наверное, клали длинные пики. Я полагаю, Ваша светлость, что здесь был штаб какого-нибудь тайного общества. Члены общества совершенствовались здесь в военном искусстве, а снаружи никто и предположить не мог, что тут творится. Эти шельмы монахи тоже были в заговоре, они служили прикрытием.

— Вы недалеки от истины, — задумчиво проговорил судья. — Очевидно, заговорщики остались и после ухода монахов, а убрались лишь несколько дней назад. Вы видите, что этот этаж был чисто вымыт совсем недавно — на циновках совсем нет пыли. — Он покрутил усы и сердито добавил: — Наверняка они оставили одного-двух человек, в частности того подлеца, что так интересовался нами. Жаль, что я заблаговременно не сверился с картой города. Одному Небу известно, куда ведет та железная дверь внизу.

— Можно попробовать забраться на крышу, — предложил Ма Жун, — посмотреть, что находится позади храма.

Вместе с Цзяо Таем они открыли тяжелые ставни большого окна и выглянули наружу. Вытянув шеи, они увидели ряд шипов, торчавших вниз с навеса крыши над ними. Из-за высокой храмовой ограды не были видны постройки, что позади храма, поверху ее торчали такие же шипы.

Отступив от окна, Цзяо Тай уныло заметил:

— Бесполезно! Чтобы залезть туда, нужна лестница.

Судья с досадой пожал плечами:

— В таком случае нам здесь больше делать нечего. По крайней мере теперь нам известно, что дальняя часть территории храма служила для каких-то тайных целей. Если снова поднимает голову секта Белого лотоса — нам покоя не будет, как тогда в Ханьюани! Вернемся сюда завтра при свете дня, захватив необходимые инструменты. Кажется, потребуется тщательное расследование.

Он спустился по лестнице, его спутники — за ним.

Прежде чем уйти из этого двора, судья шепнул Дао Ганю:

— Наклей-ка на запертую дверь полоску бумаги. Когда мы завтра вернемся, будет хотя бы ясно, открывали ее или нет после нашего ухода.

Дао Гань согласно кивнул. Он достал из рукава две узкие клейкие полоски тонкой бумаги. Лизнув, он приклеил их, одну — наверху, а вторую — у самого пола, соединив дверь и косяк.

Они вернулись в первый двор.

У двери в коридор ужасов судья Ди замедлил шаг. Обернувшись, он окинул взглядом заброшенный сад. Лунный свет освещал купол бронзового колокола, высвечивая причудливый орнамент на его поверхности. Вдруг судью охватило предчувствие опасности. Он почувствовал, что в этой внешне безмятежной картине незримо присутствует зло. Медленно поглаживая бороду, судья пытался как-то определить, что же его так встревожило. Заметив вопросительный взгляд советника, он с тревогой произнес:

— Мне доводилось слышать немало жутких историй о том, что такие тяжелые храмовые колокола часто служат для сокрытия страшных преступлений. Раз уж мы здесь, не мешало бы заглянуть под колокол и убедиться, что там ничего не спрятано.

Они возвратились, и Ма Жун сказал:

— Стенки этих бронзовых колоколов бывают более полуметра в толщину. При подъеме без рычага не обойтись.

— Если вы с Цзяо Таем пойдете в передний зал, — откликнулся судья, — то обязательно найдете там тяжелые пики и трезубцы, которыми даосские монахи отгоняют духов. Их можно использовать как рычаги.

Пока Ма Жун и Цзяо Тай занимались поиском пик, судья Ди и двое его помощников пробрались сквозь густую траву и в конце концов нашли лестницу, ведущую на колокольню. Когда они вышли на узкое пространство между краем плиты и основанием колокола, Дао Гань, показав на крышу, заметил:

— Уходя, бритоголовые сняли все подъемные блоки. Но, возможно, удастся приподнять его с помощью тех пик, о которых вы, Ваша светлость, говорили.

Судья рассеянно кивнул. Ему все больше становилось не по себе.

Ма Жун и Цзяо Тай. взобрались на плиту. У каждого в руках было по длинной железной пике. Они скинули верхнюю одежду, а затем просунули острия пик под обод колокола. Уперевшись плечами в древко, им удалось чуточку приподнять его.

— Подложи камень! — прошипел Ма Жун Дао Ганю.

Когда тот подложил под обод два камешка, Ма Жуну и Цзяо Таю удалось протолкнуть пики еще глубже под колокол. Они снова налегли на рычаги, на этот раз помогали уже судья и Дао Гань. Когда обод оторвался от плиты примерно на метр, судья сказал советнику Хуну:

— Кати сюда вон ту каменную тумбу!

Советник быстро опрокинул каменное сиденье, стоявшее на углу платформы, и подкатил его к колоколу. Не хватало еще нескольких сантиметров. Судья отошел и скинул верхнее платье. Затем он снова налег плечом на древко.

Они сделали последнее усилие. Жилы на шее у Цзяо Тая и Ма Жуна вздулись. Наконец советник затолкал каменную подпорку под поднятый край колокола.

Все бросили пики и утерли пот с лица. Луна вновь скрылась за облаками. Советник Хун тут же достал из рукава свечу и зажег ее. Заглянув под колокол, он ахнул.

Судья Ди быстро пригнулся и посмотрел туда. Под колоколом в самом центре среди пыли и грязи лежал человеческий скелет.

Судья поспешно взял у Цзяо Тая фонарь и заполз под колокол. Ма Жун, Цзяо Тай и советник последовали его примеру. Когда Дао Гань тоже собирался влезть, судья Ди прикрикнул:

— Всем нам тут не поместиться! Оставайся снаружи и будь настороже!

Вчетвером они присели на корточки вокруг скелета. Черви и термиты оставили одни голые кости. Руки и ноги когда-то были закованы в тяжелые цепи, превратившиеся теперь в груду ржавчины.

Судья осмотрел кости, особенно внимательно изучил череп. Но никаких следов насилия не было видно. Он заметил лишь, что левая плечевая кисть когда-то была сломана и плохо срослась.

Глядя на своих помощников, судья Ди с горечью произнес:

— Этот несчастный, очевидно, был живьем заключен сюда. Его оставили умирать мучительной голодной смертью.

Советник смахнул толстый слой пыли с шейных позвонков. Неожиданно он вскрикнул, показывая на круглый блестящий предмет.

— Смотрите! Похоже на золотой медальон!

Судья Ди аккуратно взял его в руки. Медальон был круглый. Протерев его рукавом, судья поднес медальон к фонарю. На обратной стороне был выгравирован иероглиф «Линь».

— Так, значит, это подонок Линь Фань оставил беднягу умирать здесь! — воскликнул Ма Жун. — Наверное, обронил медальон, пока заталкивал свою жертву под колокол!

— В таком случае перед нами — Лян Кэ-фа, — медленно проронил советник.

Услышав эту поразительную новость, Дао Гань тоже залез под колокол. Они стояли впятером, сгрудившись