И тотчас развернул бой.

Мощным жестом обманчиво-расслабленный горфус раскинул руки, и в Тилваса полетел ослепляющий синий свет. Артефактор выставил ладони навстречу: с его пальцев сорвались мириады оранжевых капель и сомкнулись овальным щитом. Две силы столкнулись в центре сада, заставив противников пригибаться под волей энергии унни, скрежетать зубами.

— Ты что, забыл, насколько я сильнее тебя, пэйярту?! — злорадно крикнул Лорч, шагая вперед, будто против сильного ветра, и единым скользящим движением отбросил в сторону сцепившиеся щит и свет.

Клуб колдовства врезался в замковую башню и взорвался. Тилвас резко взмахнул руками, алые руны по контуру сада полыхнули, и ветви бука, растущего над фонтаном, вдруг ожили, упруго отбивая по сторонам посыпавшие камни. Если бы не они — осколки стены попали бы в меня.

Горфус, крутанувшись на месте, воздел руки к нему, и дерево заполыхало огнем. Пожар бушевал прямо надо мной, но всё, что я могла — это лишь сильнее прижаться к бортику фонтана, стараясь не сгореть заживо. Сквозь опаленные ресницы я видела, как над водой слабо серебрится контур рёхха-наблюдателя… Морской конек ономоррэ хладнокровно смотрел на разрушения вокруг. Ему все еще было мало для того, чтобы пригласить остальных.

«Вот зараза», — подумала я, чувствуя, как падающие сверху угольки прожигают мне платье. — «Нейтральность нейтральностью, но что тебе стоит хотя бы потушить долбанный бук?!»

Тилвас новым заклинанием поднял воду из фонтана, обратив ее на полыхающее дерево.

Спасибо!

Горфус воспользовался тем, что пэйярту отвлекся: он выкрикнул гортанный приказ, текуче сменил боевую стойку, и там, где находился Талвани, брусчатка вдруг раскалилась, а мгновение спустя лопнула, уродуя двор глубоким провалом. Артефактор едва успел кувырком откатиться с места, где теперь из-под земли вырывались хищные тени, похожие на языки пламени.

Когда Талвани поднялся, в его пальцах возникли изогнутые клинки из красного света. Он бросился вперед, но горфус не хотел допускать ближнего боя. Вместо этого Лорч низко зарычал, припав к земле обеими руками. Сад содрогнулся, из того же провала вдруг хлынули тени волков — беспощадная стая, бросившаяся к Тилвасу. Им навстречу, сорвавшись с сапог Талвани, скакнула одна-единственная лисья тень.

Боги-хранители, насколько же пэйярту мельче горфуса!

Артефактор упал на колени, ногтем прорубив по земле острую линию — по всему саду на мгновение вспыхнул золотой свет, стерший все тени, за исключением лисьей. Однако стоило свету потухнуть, как из дымящегося раскола стали выныривать новые, новые теневые волки…

Тени рёххов уже метались не только по двору, но и по окнам спальни, по замковым башням — это была охота, настоящая травля маленького белого лиса. Все раны теневого пэйярту отражались на Тилвасе-человеке: он страшно хромал, через всю грудь по белой рубашке бежала алая полоса крови. Эти раны, в отличие от обычных, не спешили залечиваться.

Но Тилвас все равно шел вперед. Шаг за шагом, упрямо наклонив голову, отбивая кинжалами смертоносные заклинания горфуса. Древние стены вокруг нас стонали, дребезжали панорамные окна спальни, кипарисы сгибались в поклонах. Небо раскалывали сухие молнии.

Я не могла оторвать взгляд от битвы двух рёххов, как вдруг краем глаза увидела какое-то движение…

В узкой арке сбоку от фонтана появился изможденный парниша в рваной одежде с огромным количеством шрамов и кровоподтеков. Тот самый младший рёхх из морских, один из пленников горфуса. Его буквально колотило. Бросив бешеный взгляд на сцену во дворе, он прижался к стене, дрожа всем телом, закрыв глаза и заплакав.

Несмотря на сочувствие к юноше, я не удержалась от выдоха облегчения.

— Ономоррэ! — шепотом окликнула я рёхха в фонтане, столь же зачарованного боем горфуса и пэйярту. — Вот ваш пленник, смотри!

Морской конек обернулся к арке. Показ освобожденного рёхха был последним условием морских. Мы обязались вывести его сюда, чтобы ономоррэ увидел все три требуемых ими компонента: пленника горфуса, агрессию горфуса и его готовность захватить тело человека против его воли.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Педантично вглядевшись в дрожащего юношу в арке, ономоррэ наконец чинно кивнул мне.

Мы готовы вмешаться, пускайте нас.

Тилвас и я видели его, сенатор, вновь стоявший спиной к фонтану — нет. Мы с Тилвасом быстро переглянулись, и я резко изогнулась, заставив тем самым качнуться подвеску в виде яйца у меня на груди. Где-то там, в подземелье, точно такая же качнулась у Галасы Дарети.

Суд прошел в нашу пользу. Пора пускать океанские фонтаны наружу.

Краем глаза я также увидела, как из тени арки бесшумно выступил Мокки Бакоа. Вор за руку потянул трясущегося морского рехха обратно, в укрытие, и пленник с облегчением скрылся. Он и так настрадался, не надо ему участвовать в битве.

Мокки снова высунулся из арки, явно намереваясь двинуться ко мне, помочь, но я отрицательно замотала головой — не вздумай, эй, мы же обсуждали это! По нашему плану Мокки и Галаса не должны были участвовать в происходящем.

Одновременно с моим молчаливым протестом горфус повернул голову в сторону арки — видимо, почувствовал какое-то движение, — и вор мгновенно растворился в тени, чтобы остаться незамеченным.

— Знаешь, что мне не нравится в нашей битве, пэйярту?.. — вдруг проговорил горфус, новым заклинанием возводя перед Тилвасом полыхающую стену синего огня, разделившую сад пополам.

Тилвас в своей прекрасной манере — никакого бисера свиньям — не стал отвечать. Просто мастерски крутанул в руках магические алые кинжалы и попробовал прорубить ими ход в синем пламени. Получилось, но лишь на секунду — синие стены вновь сомкнулись. Талвани отбросил ножи и стал выколдовывать другое плетение, призванное остановить огонь.

— …Мне не нравится то, как ты спокоен, — вкрадчиво продолжил горфус, монотонно шагая вдоль стены на нашей стороне. — Я начинаю думать, что ты не слишком переживаешь за Джеремию, зная мою слабость к ней. Однако не всё потеряно, ведь я…

Не договорив, сенатор резко повернулся ко мне и метнул в меня светящееся лезвие, в мгновение ока выдернутое им из пустоты.

Вот это уже не по плану.