На дороге у меня оказался металлический инструментальный шкаф на колесиках. Я налег на него плечом, чтобы сдвинуть в сторону, и крыша у меня над головой затряслась и загремела. Когда гофрированное железо начало со скрежетом заворачиваться под напором ветра, а стеклянное окно разлетелось вдребезги, мне стало ясно, что положение серьезнее, чем я думал. Опрокинув на бок обеденный стол, который я сделал для Синди с Энни, я загородил им половину входной двери и для надежности подкатил к нему инструментальный шкаф. После этого мы втроем отступили в глубину мастерской – в пещеру, где была наша с Чарли летняя спальня.

Здесь, в пещере, было тихо, сыро и так темно, что нельзя было различить собственной руки, даже поднеся ее к самому носу. Нащупав койку, мы уселись на нее, тесно прижавшись друг к другу; Энни положила голову Синди на колени, и я укрыл обеих одеялом. Из-за угла продолжал доноситься грохот, вспыхивали молнии, и я понял, что мастерская, точнее, ее передняя, надземная часть, разваливается на куски. За всем этим шумом и грохотом я не сразу расслышал, что Энни что-то шепчет. Я наклонился к ней, но смог разобрать лишь обрывки фраз:

– «Исцеляет сокрушенных сердцем и врачует скорби…»[85], «Вместо пепла дастся украшение… и вместо плача – елей радости…»[86].

На протяжении, быть может, целой минуты мы с замиранием сердца ждали последнего удара, который обрушит на наши головы камни, однако наступила странная тишина. Водяной смерч исчез так же внезапно, как появился. Я видел сочащийся из-за угла безмятежный голубой свет раннего вечера и пытался решить, выходить ли нам сейчас или еще немного подождать. Мы еще посидели неподвижно, но слышали только звук своего дыхания – и больше ничего.

Ничего?.. Меня как будто что-то толкнуло. Я вдруг сообразил, что Энни перестала молиться. Ощупью я нашел в темноте ее запястье – пульс не прощупывался. В панике я прижал пальцы к ее шее и ощутил короткие хаотичные толчки.

В темноте Синди ничего не видела, но почувствовала, что что-то не так.

– Риз?.. – испуганно проговорила она, и я различил в ее голосе нотки подступающей паники.

Не отвечая, я схватил Энни и бросился к выходу. Под ноги мне снова попался инструментальный шкаф, который теперь лежал на боку, и стол. Я отшвырнул его пинком и огляделся. Там, где раньше была мастерская, осталась голая площадка – почти пустая, если не считать щепок, мусора, спутанных проводов и валяющихся в беспорядке электроинструментов. Только бетонный пол остался цел – стены, крыша, сдвижные двери и все остальное просто-напросто исчезло, унесенное смерчем. Зато озеро, насколько хватало глаз, было сплошь покрыто плавающими обломками и мусором, которые когда-то были летними домиками, заполонившими берега на много миль. Машинально я перевел взгляд на эллинг, но от него остались только двадцать четыре сваи, на которые он когда-то опирался. Ни стен, ни пола, ни гамака. Я готов был поспорить на что угодно, что наш «Хакер» даже не успел коснуться воды, прежде чем смерч зашвырнул его за дальние холмы.

Я посмотрел на Энни. Лицо у нее было пепельно-серым, губы посинели, глаза закатились, тело то безвольно обвисало, то, напротив, начинало спазматически дергаться.

Жить ей оставалось минуты три.

Я подумал, что сумею выиграть для нее еще сколько-то времени, как только попаду в дом, но, обернувшись, увидел только груду обломков и торчащий вверх дымоход. Дома больше не было, и вместе с ним исчезло все, что было мне необходимо.

Уложив Энни на бетон, я бросился к инструментальному шкафу и принялся рыться в ящиках, разбрасывая уцелевшие инструменты и их части. Наконец я нашел то, что искал – небольшой мешок, где лежали приготовленные Чарли принадлежности для барбекю, в том числе набор шпиговальных игл. Выбрав самую длинную, я выхватил из кармана зажигалку, зажег и несколько раз провел пламенем вдоль иглы.

Почувствовав, что Синди напряженно следит за моими действиями, я сказал, не глядя на нее:

– В мастерской – в комнате, где мы прятались, под одной из кроватей должна быть небольшая сумка. Принеси.

Эту аптечку первой помощи я держал в мастерской на случай, если я или Чарли случайно порежемся, поэтому ничего особенного там не было, но кое-что могло мне сейчас пригодиться.

Синди со всех ног бросилась в пещеру и почти сразу вернулась. Поставив сумку рядом со мной, она опустилась на колени напротив, ожидая новых приказов.

На этот раз я посмотрел ей в глаза.

– Ты мне доверяешь?

Она кивнула и опустила ладони на плечи Энни, словно собираясь удерживать ее на месте, что бы я ни делал. На мгновение я задумался. При любой попытке вскрыть грудь в организм Энни наверняка попадет инфекция – с непредсказуемыми последствиями, но не мог же я бросить ее умирать? Приходилось уповать на то, что лошадиные дозы антибиотиков, которыми мы пичкали Энни на протяжении нескольких недель, смогут справиться с новыми опасностями или по крайней мере затормозят развитие болезни до тех пор, пока мы не перевезем ее в более подходящую обстановку.

– О’кей. – Я спустил с плеч Энни бретельки купальника, сдвинул лифчик вниз и провел пальцами вдоль грудины. Найдя нужную точку, я с силой вонзил шпиговальную иглу между ребрами. Как только ее острый конец проткнул околосердечную сумку, меня обдало брызгами крови, но я не обратил на это внимания. Главное, мне удалось удалить из перикарда излишек жидкости, так что теперь больное сердце Энни ничто не сдавливало.

Стараясь говорить как можно спокойнее, я показал Синди на инструментальный шкаф.

– Второй ящик сверху. Достань пассатижи с синими ручками.

Синди бросилась к шкафу, выдернула ящик и, порывшись там, нашла среди десятка клещей, утконосов и круглогубцев угловые кусачки для проволоки. Я тем временем повернул Энни на бок и разрезал кожу вдоль ребра.

И в эту минуту Чарли, пробившись сквозь плавающий мусор, выбрался на наш берег. У него было рассечено лицо, на голове под волосами тоже, по-видимому, была глубокая рана, левая рука безжизненно повисла.

– Чем помочь, Портняжка? – проговорил он негромко.

Судя по количеству поваленных деревьев, мне вряд ли удалось бы выехать к дороге даже на «Субурбане», поэтому я сказал только:

– Нам нужно как-то выбраться отсюда.

И тут, словно в ответ на мою мольбу, издалека донеслось высокое пение мотора. Какой-то гидроцикл несся через озеро, и он приближался!

– Спустись к берегу и маши руками как сумасшедший, – велел я. – Кто бы это ни был, он должен нам помочь. Хорошо бы это был Термит, – добавил я.

Чарли двинулся в обратном направлении, а я повернулся к девочке, мельком взглянув на Синди, на лице которой отразился страх. Энни снова начала дышать, и это было хорошо, но останавливаться было нельзя. У меня оставалась минута с небольшим, чтобы зашить образовавшийся в ее сердце разрыв, пока оно было еще способно перекачивать кровь.