Мажеровский хмыкнул.

— Боюсь, Марк, у вас пол жизни уйдет на то, чтобы запомнить действие всех флаконов. По крайней мере, я потратил большую её часть на создание всех этих заклинаний. Но вы были на правильном пути, найдите флакон с серым раствором, запечатанный желтой пробкой. С помощью этого раствора очень легко снять заклятие, нужно просто им оросить стену. Вот только…

— Что? — встревожился я, заметив глубокую морщину, пролегшую между бровей Мажеровского.

— Дело в том, что для каждого нового прохода необходима новая порция зелья, — пояснил маг, виновато глядя на меня. — То есть оросить стену один раз – Азар сможет проникнуть внутрь, но для того, чтобы он мог выйти, нужно то же самое место оросить еще раз, иначе заклинание просто уничтожит его.

— Хотите сказать, что кто-то должен сначала впустить Азара, а потом таким же макаром выпустить? Так?

— Верно. Сначала впустить, потом выпустить.

Ну, что ж, придется рискнуть. Думаю, кепка-невидимка позволит мне проникнуть в храм. Да что там, ради Роксаны я готов долбить эту треклятую стену киркой, даже головой, если потребуется.

— Спасибо, Саша, — искренне поблагодарил я бывшего мага. — Ты мне очень помог.

— Да не за что, — стушевался Мажеровский. — Если что, сразу обращайтесь. Я попробую уговорить Анну Карловну, чтобы мне и на ночь оставляли зерцало. Думаю, поняв всю сложность ситуации, она не откажет мне в таком пустяке. Хотя, если честно, порядки у них тут просто драконовские, — Мажеровский смущенно улыбнулся. — Анна Карловна железной рукой насаждает дисциплину как среди персонала, так и среди болящих, причем, не взирая на лица. Она твердо уверена, что жесткий режим – это основа любого лечения.

Я сочувственно покивал, выслушав жалобы бывшего мага. Понятно, что ему с непривычки тяжело, он то привык сам повелевать, а тут такой кульбит судьбы. Но, с другой стороны, ему еще повезло с целителем. Знавал я одного коновала, который был искренне уверен в чудодействии клизмы и прописывал её всем подряд как минимум трижды в день. После недельного курса от него даже хромые и убогие удирали вприпрыжку, что, впрочем, лишь убеждало его в эффективности данного метода лечения.

Распрощавшись с Мажеровским и передав низкий поклон Эллине, я отнес зерцало в кабинет. Вернув его на место, в ящик стола, я открыл тайник. Флаконы маняще замерцали, наперебой просясь в руки, но я устоял перед соблазном. Отыскав флакон с серой невзрачной жидкостью, запечатанный желтой пробкой, я осторожно взял его в руки, и собрался выходить, но меня остановила одна тревожная мысль: а что, если Мажеровский неадекватно оценивает свое состояние? Что если он вследствие потери памяти указал не на тот флакон? Выяснить это в храме будет очень не кстати. Значит нужно проверить его действие прямо сейчас.

Брызнув на стену жидкостью из флакона, я позвал Азара. Его брови удивленно взметнулись вверх, когда я попросил его проникнуть сквозь стену в кабинет, но, к слову сказать, подчинился тролль беспрекословно. Лишь вопросительно глянул, выйдя через дверь из кабинета.

— Все в порядке, — сказал я. — Полевые испытания провожу.

— Это правильно, — важно кивнул тролль, но в черных глазах мелькнула печаль. Он тихо спросил: — Слова хозяина проверяешь?

Догадливый какой. Хотя кому, как не Азару доподлинно известны все проблемы Мажеровского? Он поэтому и на эксперимент согласился покорно, хоть и понял, что это небезопасно.

День тянулся бесконечно, мы с трудом дождались сумерек и, теперь во всеоружии, двинулись к храму. За день успели многократно обсудить предстоящую операцию по спасению Роксаны, пошагово изучили принесенный Селеной план храма, попутно внося в него сведения, добытые Азаром. Оказалось, вылазка тролля не прошла даром, мы получили много важных уточнений. Казалось, теперь предусмотрено любое развитие событий…

Свернув на заброшенную дорогу, мы пару раз останавливались, чтобы откатить с дороги, мешающие проезду валуны. На случай погони. Хорошая морская практика подсказывает, что надеяться нужно на лучшее, но рассчитывать на худшее. Поэтому, кряхтя и матерясь незлым тихим словом, мы расчистили завалы. Правда, за одним из поворотов мы специально выкатили на середину дороги огромный валун. Сюрприз будет тем, кто следом погонится. Главное в пылу погони самим о нем не забыть.

Луна, приобретшая приятную глазу округлость, выкатилась на небосвод, когда мы добрались до храма. Азар максимально подогнал магбиль к храму, пользуясь густой тенью, пролитой возвышающейся над храмом скалой. «Чтобы Роксане ноги не бить» — тихо пояснил он, виртуозно разворачивая магбиль на пятачке.

Заботливый.

С другой стороны, он прав, если случиться погоня, счет пойдет на метры и секунды, те самые, которые будут нас отделять от долгой и мучительной смерти. Мы молча выбрались из магбиля и так же молча разошлись, каждый в свою сторону. Все детали обговорены, все нюансы предусмотрены, поэтому нужды лишний раз сотрясать воздух не возникло.

Я проследил за Азаром, тенью пробирающемуся к стене храма. Ему предстояло пересечь хорошо освещенный участок, но тролль блестяще справился с задачей, и стена его беззвучно поглотила. Я прислушался. Вокруг по-прежнему стоит мертвая тишина, подчеркнутая заунывными песнопениями, доносящимися из храма. Пора и мне в путь. Нацепив кепку, я лихо крутанул её козырьком назад и уставился на руки. Смотреть оказалось не на что, кепка не подвела и в этот раз. Вот что значит магия древних!

«Наглость — второе счастье!» — подумал я и бодро двинулся к вратам. Они весьма кстати были распахнуты настежь, словно в ожидании припозднившихся гостей, но охранялись странными монахами, застывшими в почетном карауле.

По мере приближения к храму я ощутил тошнотворно-приторный запах, настойчиво бьющий в нос, еще не опознанный, но знакомый до боли. Где-то я уже сталкивался с ним, вот только мозг упорно отказывается подсказывать – где? Стараясь не поддаваться эмоциям, настоятельно требующим немедленно заткнуть нос, я осторожно проскользнул мимо застывших, словно истуканы, монахов. Сколько я не вглядывался, а так и не смог различить черты лиц, укрытых в густой тени глубоких капюшонов. Неприятное зрелище: такое впечатление, что идешь через склеп, лишь легкие колебания одежды выдают, что монахи все-таки дышат, а значит живые. Кепка не подвела, ни один из монахов даже ухом не повел, пока я мимо них пробирался в храм.

Войдя под теряющиеся в темноте своды церемониального зала, я, наконец-то понял, что за запах вызывает у меня легкую тошноту. Запах свежей крови и тлена. Вообще-то я не очень чувствителен к такого рода раздражителям, но в таком количестве…! В центре зала возвышается истукан с перекошенной яростью рожей, вокруг него, роняя куски полуразложившейся плоти, снуют зомби, старательно обмазывая истукана кровью. Прямо перед истуканом возвышается каменный помост, на котором я увидел алтарь из человеческих черепов, пустыми глазницами пялящихся в вечность. Алтарь сейчас пуст, но тоже весь покрыт кровью, стекающей по желобам в пентаграмму, вырезанную в помосте. Видно, жертву только сняли с плиты, прикрывающей черепа.