Столь же решительно действовали и польские дивизии Северо-Восточного фронта, возглавляемого генералом С. Шептицким. Встречая слабое сопротивление 15-й и 16-й советских армий, которым следовало называться если не полками, то хотя бы бригадами, 4 июля они захватили Молодечно. 8 августа – Минск, 10 – Слуцк, 18 – Борисов и 28 – Бобруйск. Остановились на Березине, завершив оккупацию Белоруссии.

В Восточной Галиции польские 2-я, 3-я и 6-я армии возобновили наступление 28 июня, а уже 2 июля вошли в Тарнополь. Вынудили тем и Директорию, и правительство УНР поспешно эвакуироваться в Каменец-Подольский, а 16 июля вывести последние подразделения УГА за Збруч. Теснимые с востока Красной Армией, представители Директории далеко не по своей воле подписали 20 июля во Львове с командующим войсками польского Юго-Восточного фронта генералом Развадовским соглашение о приостановке боевых действий. Заодно установившее временную границу по реке Збруч (оказалось – до сентября 1939 года).

Теперь, даже если какой-либо из четырёх дивизий 12-й советской армии, рассредоточенных от Одессы до Луцка, и удалось бы форсировать Днестр, то вскоре встретили бы её не плохо вооружённые, измотанные непрерывными поражениями и отступлениями петлюровцы, а сильные, дисциплинированные польские дивизии. Потому-то о прежних планах, так лелеямых в Москве – пробиться к Карпатам и соединиться с Советской Венгрией – пришлось забыть. Тем более, что та доживала последние недели.

К контрреволюции внешней (чешским, румынским, сербохорватским войскам) присоединилась и внутренняя контрреволюция. На Будапешт начали поход отряды бывшего контр-адмирала Австро-Венгерского флота Хорти, ставшего военным министром Национального правительства, поспешно образованного в оккупированном Французами Сегеде.

Советская власть в Венгрии пала 1 августа 1919 года.

…Главнокомандующий Вооружёнными силами Юга России генерал-лейтенант А.И. Деникин как блестящий штабной работник и талантливый стратег не мог не воспользоваться столь благоприятно сложившейся для него ситуацией. Опираясь (как на основной плацдарм) на Северный Кавказ, бросил три свои армии – Добровольческую, Донскую и Кавказскую – в решительное наступление.

Кавказская армия генерал-майора П.Н. Врангеля после долгих, тяжёлых и изнурительных боёв 18 июня овладела Царицыным. А через два дня Деникин, прибыв в этот город, отдал приказ: генералу Врангелю выйти на линию Саратов – Ртищево – Балашов и продолжить наступление на Пензу, Арзамас, Нижний Новгород. Владимир, Москву; генералу Май-Маевскому (Добровольческая армия) – наступать на Курск, Орёл, Тулу, Москву.

Тогда же бригада генерал-майора Я.А. Слащёва, высадившись 18 июня в Коктебеле, не только быстро сломила сопротивление Крымской советской армии П.В. Дыбенко, но и за несколько дней захватив весь полуостров, выдвинулась в Северную Таврию, обеспечив себе свободу дальнейшего манёвра.

Исполняя приказ Главкома, Добровольческая армия генерал-лейтенанта В.З. Май-Маевского начала прежде всего наступление на север. Уже 24 июня вошла в Харьков, а 28 – в Екатеринослав. На юго-западном направлении легко смела отряды Махно и быстро прошла Новороссию. 13 августа взяла Херсон, 18 – Николаев, 23 – Одессу. А всего через неделю, 30 августа, дивизия генерал-майора Н.Э. Бредова маршировала по улицам Киева.

Не бездействовала и Донская армия. 10 августа начался рейд входившего в её состав конного корпуса генерал-лейтенанта К.К. Мамонтова. Выйдя из станицы Урюпинской, 18 августа он захватил Тамбов, 22 – Козлов. Но затем внезапно, так и не выполнив приказ Главкома, повернул назад и вернулся через Лебедянь и Елец на Дон.

В Реввоенсовете республики осознали страшную угрозу деникинского наступления ещё во второй половине июля. Поняли, что перебросить на юг какие-либо части с Восточного фронта нельзя, но нельзя и ослаблять оборону Петрограда. Только потому пошли на отчаянный шаг. Решили сделать всё возможное, дабы максимально ослабить силы Родзянко. 21 июля Э.М Склянский направил телеграмму членам РВС Западного фронта и его командующему В.М. Гиттису Более напоминавшую заявление наркоминдела, нежели боевой приказ:

«Буржуазные правительства Финляндии и Эстляндии распространяют слухи о том, что Красная Армия собирается вторгнуться в пределы Финляндии и Эстляндии. Эти заявления буржуазных правительств представляют из себя сплошной вымысел. Ни одна часть Красной Армии не перешла и не собирается переходить границы Финляндии и Эстляндии. Между тем белогвардейские банды Финляндии и Эстляндии, перейдя границы Советской России, ведут войну на её территории, беспощадно истребляя местное население и всюду неся смерть и разрушение.

Реввоенсовет республики предписывает Вам изгнать все белогвардейские банды, которые проникли из Финляндии и Эстляндии в пределы Советской России. В то же время Вам надлежит по-прежнему неуклонно поддерживать принятые Вами меры к тому, чтобы ни одна из вверенных Вам частей не переходила границ Финляндии и Эстляндии».54

Стремление РВСР свести к минимуму если не собственно угрозу Петрограду, то хотя бы возможные действия 1-й эстонской дивизии, переброшенной из-под Риги снова в район Нарвы, или (что было бы гораздо лучше) нейтрализовать её, понять адресатам телеграммы было легко. Вызвать же недоумение, непонимание должно было иное. Прежде всего, требование изгнать противника. Ведь это было сделано, и совсем недавно, о чём Склянский не мог не знать. А во-вторых, никто не знал, где же проходит граница с Эстонией. Ведь Москва ещё не признала, и пока не собиралась признавать Ревельское правительство и, следовательно, независимость соседней республики.

Единственное, что могли сделать Гиттис и командарм-7, бывший полковник царской армии М.С. Матиясевич – посчитать условной границей линию обороны, занятую эстонскими войсками. Линию, протянувшуюся от деревни Пейпикя, расположенной неподалёку от берега Копорского залива, до западных окраин Ямбурга. Так им и пришлось поступить.

Воспользовался затишьем на северном участке Западного фронта и Чичерин. В ноте правительству Эстонии, направленной месяц спустя, 31 августа, указал: «Несмотря на то, что Ревельское правительство под давлением держав Согласия… до сих пор ведёт военные операции против Российской Социалистической Федеративной Советской Республики вместе с белогвардейцами в пределах Петроградской и Псковской губерний /нарком имел в виду продолжавшуюся оккупацию силами эстонцев Иван-города, а Булак-Балаховича – Гдовского уезда – Ю.Ж./, Русское Советское Правительство, взявшее обратно Ямбург, а затем Псков, обращается к нему с предложением вступить в мирные переговоры, которые имели бы целью установить границы Эстляндского государства, пределы нейтральной зоны между русскими и эстляндскими войсками, а также другие детальные вопросы на базисе неуклонного признания независимости Эстляндского государства».55

О большем в Ревеле и мечтать не могли. Москва открыто, официально заявила о готовности признать независимость республики, которую только что (и с огромным трудом) удалось отстоять от генерала Гольца. Ну, а не самое лучшее положение на фронтах РСФСР позволяло выторговать ту границу, которая устроила бы, прежде всего, Ревель.