Бакланов приказал не помогать, пусть сами расхлебывают. Еле отбились бедные карапапахи.

Затем встретили по дороге турецких фуражиров и разогнали. Прошли еще 15 верст и остановились на ночлег у Индуса-Су. Огня не разводили.

На другой день прошли еще 40 верст, опять никого не нашли. Лазутчики сообщили, что бежала шайка Ишима-оглы в Аджарию. Далековато. В Аджарию за ними идти приказа не было.

Затем донесли лазутчики, что идет со стороны Ардагана к Карсу турецкий отряд. Но как ни искали его, как ни поджидали в засадах, так и не выследили. Пришлось домой возвращаться.

Все это время делал отряд Бакланова по 60 верст в сутки. Тяжело, но никто из отряда, вдохновленный лихостью легендарного командира, не заболел. Сам Бакланов с разъездами мотался по окрестностям, наводя ужас на местных своим видом и быстротой передвижения…

Чтобы окончательно запугать местных турок, казаки водили их смотреть на спящего в палатке после обеда Бакланова. Спал он на бурке в красной рубашке. Лежащий казался он еще огромнее, чем на самом деле.

9 июля еще раз обошел окрестности, вылавливая отдалившихся от крепости турецких фуражиров.

Муравьев в это время с главными силами пытался у Керпи-Кева разбить Вели-пашу. Но Вели-паша ушел в Эрзерум и не дался.

Главные силы вернулись к Карсу и остановились в 5–6 верстах от крепости у селения Камацур. Фуражировали вдоль Карс-чая. Турки грозились из-за укреплений, но пока не нападали.

Командующий корпусом Бриммер стал создавать летучие отряды. Один – 6 сотен казаков, 20 охотников и 2 сотни горцев – поручил Бакланову, чтобы тот блокировал Карс с запада, от села Бозгалы до ардаганской дороги. За самой дорогой следил Унгерн-Штернберг с 10 сотнями. Затем Бриммер приказал Бакланову взять линейный полк и черкесскую милицию и провести поиск к северу от Карса. Не идут ли оттуда транспорты с продовольствием? Бакланов на рассвете 21 июля выступил и сразу же в двух пушечных выстрелах от крепости перехватил караван в 60 вьюков. Везли турки в осажденный Карс виноград, но не довезли.

24 июля утром за Карадагом вновь разогнал Бакланов турецких фуражиров, нескольких пленил и отбил табун скота. Бриммер вспоминал: «В особенности сильный отряд генерал-майора Бакланова часто привозил значительные транспорты на вьюках, то с хлебом, то с фруктами, старавшиеся прорваться в крепость с горной стороны».

Чтобы плотно блокировать Карс с севера, вызвал Бакланов отряд полковника Унгерна из Ардагана и отряд полковника Едигарта из Кюрюк-Дара (отряды небольшие, но конные, подвижные) и свел их в отдельный конный отряд у Мелик-Кея с северной стороны Карса, состав – Тверской драгунский, Донской № 35, сборный линейный полки и дивизион черкесской милиции, всего 2000 сабель. Добавили еще Донскую конную батарею № 6 есаула Двухженного.

Донские полки в команде Бакланова менялись, побывали под его руководством полки №№ 2, 4, 21, 35. Замечаний в их адрес в источниках не найдено.

26 июля с южной стороны снова провели рекогносцировку под прикрытием больших сил. Но теперь турки не молчали – подпустили русских поближе и ударили из всех стволов. Русские потеряли убитыми командира батареи Тальгрена, генерального штаба капитана Прохорова, смертельную рану получил командир Тверского драгунского полка Куколевский.

Пока шла стрельба, Бакланов с другой стороны во главе Кабардинской сотни примчался на Карадаг и угнал стадо, которое паслось прямо на гласисе.

28 июля турки сами вышли из укреплений. Часть их пехоты с артиллерией двинулась на русский лагерь к Караджурану, а часть – кавалерия, 4 батальона и 8 орудий – с Шорахских высот пошла на запад, откуда ожидался подход транспорта с продовольствием.

Бакланов разгадал, кто отвлекает, а кто главным делом занят, и с 5 казачьими сотнями поскакал наперерез к Бозгалам, да еще 2 батальона с 4 орудиями за ним поспешили.

Но турки транспортов с продовольствием не дождались, ограничились одной большой фуражировкой, а при приближении Бакланова их кавалерия бросила вьюки и стала уходить в гору. Бриммер вспоминал, что «несколько человек было догнано и порублено».

1 августа русские плотно блокировали Карс и стали исподволь готовиться к штурму.

Пытался Бакланов турок из крепости выманить, и так и этак подставлялся. Казаки и драгуны вместе с самим Баклановым полураздетыми и безоружными днями бродили под самыми стенами крепости. Зато ночью преображались, лошадей седлали и мундштучили, спали в амуниции. Бакланов разработал детальный план, как кому себя вести при нападении.

Три дня так выманивали. Безуспешно. Не верили турки и опасались, из крепости не выходили. Бакланова прозвали «Батман-Клыч» – пудовый меч. И второе имя ему дали – «Кюйсюз» (безжалостный). Боялись его как огня. Разведки он проводил смелые и перехватывал всех турецких фуражиров.

Клавдий Ермолов, состоявший при Муравьеве адъютантом, подарил Бакланову в знак уважения отцовскую подзорную трубу, целый телескоп. Бакланов в телескоп наблюдал за Карсом, а солдатам, которых косить сено выгоняли, кричал: «Ребята, не бойтесь, я сам караулю вас». Солдаты отвечали троекратным «ура» и косили прямо у турецких стен. Турки их не трогали, не стреляли и не нападали, боялись какой-то хитрости.

Бакланов им и ночью покоя не давал. Бриммер вспоминал, как по ночам казаки с гиком и криком скакали взад и вперед вдоль неприятельских укреплений и вызывали у турок тревогу.

Меж турками ходили слухи, что Бакланов переодетый ходит ночью в Карс и все высматривает. Русские этих слухов не опровергали.

Один раз все же чуть не выманили турок в чистое поле. Есаул Наследышев с отрядом казаков влетел среди бела дня в деревню Калаба-Калисса, стоявшую меж турецких укреплений, и увел стадо. Сам, пока скакал туда и обратно, был контужен двумя пулями.

Не выдержали турки, погнались, но вовремя одумались. И правильно – Бакланов с двумя сотнями с ночи сидел в овраге, поджидал…

Недоумевали турки: куда ни выйдут фуражиры из города – на север, на юг, на запад, на восток, – все равно Бакланов нападает. Откуда он знает? Как он видит? Как успевает?

А дело просто объяснялось: поставил Бакланов пост на утесе, откуда на несколько верст все окрестности видны, и не на карс из своей палатки, а на пост смотрел. Белый значок показался – значит, идут. И куда идут, тоже значком укажут.

18 августа сидели в палатке, вдруг Бакланов ни с того ни с сего: «Казаки, на конь!» Вылетели во весь опор дивизион черкесов, два Донских полка и линейный, накрыли турецких фуражиров, сбили башибузуков, сбили регулярную кавалерию, под огнем загнали в город. Потери – ранен один офицер-горец и убиты три лошади.

22 августа и вовсе отрезали турецких фуражиров на правом берегу Карс-чая. Черкесы первыми налетели, но нарвались на башибузуков, рубка началась. Две сотни линейцев кинулись черкесам помогать, за ними сам Бакланов с орудием и 14 ракетными станками.

Побежали башибузуки. Турецкие орудия со стен ударили – всех накрыли, своих и чужих. Уланы турецкие из крепости выскочили отступление прикрыть. На улан тверские драгуны навалились. Батарея есаула Двужонного развернулась и грохнула картечью. Побежали турецкие уланы…