– Вы имели наглость угрожать моей семье, барон, – раздраженно сказал Люк, – поэтому я легко могу прикопать вас здесь и буду в своем праве.

– А вы, – не выдержал блакориец, – угрожаете государству. Поэтому в землю пойдем почти одновременно, герцог.

– Так, – его светлость устало покивал. – Не могли бы вы наконец-то объяснить, в чем меня обвиняете? Ну, не стесняйтесь, барон. Считайте это своим звездным часом.

Блакориец молчал.

– Все равно ведь узнаю, – напомнил Дармоншир. – Смысл запираться?

– Есть офицерская честь, – с ненавистью плюнул барон, – вам не понять. Зовите вашего менталиста, и закончим на этом.

– О, – протянул Люк, – так это вы меня как честный офицер избивали связанного и кровь пускали? Это вы меня как дворянин пытались пристрелить во время карточной игры?

– Не собираюсь оправдываться, – процедил Дьерштелохт, – жаль, что промахнулся.

– Я тоже удивился, – согласился его светлость с усмешкой.

– Может, ему пальцы поломать? – деловито предложил слушающий разговор безопасник. Барон сжал кулаки.

– Леймин, – укоризненно попенял ему Люк, – мы же не честные офицеры форштадтской гвардии. Я бы с удовольствием разбил господину офицеру рожу, но в равном бою; к бессмысленному насилию никогда не тяготел.

– За ваши преступления вы заслуживаете смерти без суда, – не стерпел насмешки блакориец. – И больше вы от меня ни слова не услышите, Дармоншир, – и барон закрыл глаза.

– Вы что, идиот? – с изумлением поинтересовался Люк. – Какие преступления? Я периодически общаюсь с его величеством Луциусом, и он легко может прочитать меня до детских воспоминаний. Будь я в чем-то виновен – давно бы уже месил грязь на рудниках.

Воцарилась тишина. Барон нахмурился – было видно, что он напряженно думает. Затем открыл глаза.

– У вас стоит блок, – произнес он неуверенно. – Его величество доверяет вам и не стал бы вас читать.

Люк с усмешкой смотрел на него. Какой блок против потомка Белого? Какое доверие у хитрого лиса Инландера?

– Твою мать, – блакориец попытался почесать висок, но со скованными руками это далось нелегко.

– Звать менталиста? – небрежно поинтересовался Дармоншир.

– Не нужно, – буркнул барон. – Я подохну, если в голове попытаются поковыряться. И сказать вам тоже ничего не могу. Кроме одного: я ошибался. И не понимаю, как, откуда взялась уверенность в том, что… вы виноваты…

Последние слова он выговорил уже с усилием.

– Ну, раз мы всё выяснили, – Люк моргнул, чтобы прийти в себя: мышцы то ли от потери крови, то ли от усталости превращались в кисель, в глазах пульсировали тени, и стены камеры вдруг медленно пошли кру́гом, – то давайте проясним некоторые моменты. Не сможете отвечать – молчите, барон. И… я все же приглашу менталиста. Дабы быть уверенным, что вы мне не врете.

Дьерштелохт поморщился, но кивнул. Люк тряхнул головой, потянулся к пачке сигарет, но не обнаружил ее и выругался. Больше всего хотелось сейчас упасть и закрыть глаза. Но допрос, нужен допрос. Из молчания тоже можно извлечь информацию.

– Когда вам стало известно о якобы совершенных мной преступлениях? – Дармоншир говорил, слишком четко выговаривая слова, и сам понимал это. Но казалось, чуть расслабится – и язык начнет заплетаться.

Молчание.

– Вы организовали публикацию в «Сплетнике» после Серебряного бала?

– Нет.

– А кто?

Тишина.

– Вы служите ее величеству на добровольном основании или по магдоговору?

Молчание.

– Как часто вы встречались с его величеством Луциусом?

– Крайне редко в начале службы.

– А ваш брат?

Мрачный и потерянный взгляд из-под черных бровей.

– Мы с братом не в том ранге, чтобы часто общаться с королем. Во дворце есть инляндский начальник охраны. Нас же немного, и мы подчиняемся только ее величеству Магдалене.

– Имеете ли вы отношение к ведомству Розенфорда?

– Я – нет.

– А ваш брат?

– Он не числится подчиненным лорда Розенфорда, герцог.

– Имеет ли он доступ к камерам наблюдения, к результатам расследований?

– Не думаю.

– По каким вопросам вы так часто ездите в Л-ла-нт… черт… Лаунвайт?

– Это личный вопрос, герцог, связанный с князем, и, клянусь, не имеет никакой ценности для вас, – хмуро ответил Альфред.

– Случалось ли вам убивать?

– Да, – процедил барон и сжал кулаки.

– Что вы хотели узнать от меня? Когда так пристрастно спрашивали? – даже хватило сил на иронию.

– Я говорил. Мне нужна была цель вашего визита, герцог.

– Вы посчитали, что я хочу навредить князю?

– Да.

– Почему не убрали меня сразу?

– Нужно было узнать, что вы уже успели сделать. Если понадобится – остановить нанятых вами убийц. Я… заколебался. Видел, что вы поддаетесь принцу, а если бы желали убить, то ничего проще бы не было, чем выстрелить в него после проигрыша.

– Но все же решили, что я виновен, – с насмешкой сказал Люк.

– Да. Что вы отводите от себя подозрения.

– А смысл? – медленно поинтересовался Люк. Перед глазами темнело, язык становился непослушным. – Зачем мне уб-б-бивать его?

Барон пожал плечами.

– Когда вы возьмете в жены Ангелину Рудлог, станете сильнее. И как минимум войдете в сотню претендентов. А то и в пятьдесят первых.

– Почему вы можете это рассказать? – вмешался Леймин, с тревогой глядя на хозяина.

– Нет запрета. Вы слишком быстро действовали.

– Если бы была возможность… – поинтересовался Люк, пытаясь сфокусировать взгляд и остановить тошноту – стены уже вращались с угрожающей скоростью, – вы бы рассказали то, что сейчас приходится скрывать?

Дьерштелохт долго смотрел перед собой.

– Я сын своей страны, герцог, – сказал он наконец. – Есть вещи, о которых нужно молчать.

Дармоншир кивнул, пытаясь собрать себя – не показывать же слабость. Встал, сосредоточившись на том, чтобы удержаться на ногах.

– Хорошо. Завтра… еще… пообщаемся, барон.

– Оустинс! – крикнул Леймин, взглянув на белого как мел герцога.

Открылась дверь камеры, заглянул один из бойцов.

– Проводите его светлость. Я здесь продолжу, с вашего позволения, лорд Дармоншир.

– Со мной все нормально, – возразил Люк. И правда: говорить стало чуть легче, хотя двигаться получалось плохо – он уже почти ослеп. С трудом сделал несколько шагов к двери. Обернулся. – Барон, вы побудете тут некоторое время. Надеюсь, не придется отбиваться от ваших сторонников.