фею, внучок, твои детки не очень поймут. Это надо увидеть, чтобы понять. А про барона. Все рты раскрыв будут слушать. Легендой станут передавать из поколения в поколение потомки твои. Как ты был гостем в замке.

– Глупости это всё, – пожал плечами Рун. – Меня же принимать будут не из-за меня самого. А из-за Лалы. Терпеть будут. Если бы меня барон прям возжелал гостем видеть, сам бы привечал, поклоны бил. Вот это я понимаю.

– Поклоны бил! – развеселилась старушка. – Ох и выдумщик ты, внучок. Ещё похлеще своего деда. Даже он о таком не помыслил бы. А ты рассказывай своим деткам будущим, как барон тебе кланялся да прислуживал. Они ж правды не узнают. Выйдет, словно это и есть правда.

– Ну, как только народятся, так сразу и поведаю им, – усмехнулся Рун. – Но чего мелочиться-то тогда? Скажу, сам король в ногах валялся. А боги сошли с небес и умоляли о милостях.

Бабушка фыркнула со смеху и лишь покачала головой. Похоже, у неё настроение тоже было приподнятым. Беззаботность некая присутствовала впервые в их жизни. Не нужно было чересчур волноваться о завтрашнем дне, о зиме, о весне. Будущее из неопределённого стало определённо радужным. Хорошим. Как минимум на ближайший год. Рун вернулся в избу. Лала всё так же мирно почивала. Он лёг на свою лежанку, положил букет себе за спину. Стал любоваться на невесту свою ненаглядную, как она спит. Благо она лежала на боку личиком к нему. Подумал, не взять ли её за ручку. Ей бы счастливее стало в её снах. Но так хотелось просто расслабиться и смотреть на неё. Рун, испытывая некоторые угрызения совести, пошёл на поводу у своих желаний. Лежал, и смотрел. И всё дивился – насмотреться невозможно, сколько не гляди. И сердце так и радуется, так и радуется. Ненаглядная и есть, как ни крути.

– Рун, – позвала Лала сквозь сон грустно.

Он вздохнул. Всё ищет его, похоже.

– Лала, – очень тихо позвал он её в ответ ласково.

Она будто услышала, личико её просветлело, озарилось лёгкой улыбкой. А потом опять погрустнело. Он не выдержал, поднялся, сел рядом с ней, положил ей руку на плечико. Она сейчас же разулыбалась счастливо. И открыла глазки. Лежала, взирая на него, и сияла.

– Прости, красавица, разбудил тебя, – повинился он добродушно.

– Наконец-то нашла, – сообщила она, довольная.

– Я так и понял, – отозвался он весело.

– Как же хорошо было спать в лесу, ты не представляешь, – она вдруг заметила цветы на его лежанке. – Ой, а что это там у тебя, Рун?

– Цветочки, – похвалился он.

– Это мне?

– Ага. Сходил нарвал с утра, – он быстро повернулся, взял букет и протянул ей. – Прими его, как дар моей любви, невеста дорогая.

Лала мгновенно села.

– Да ты же мой хороший! – расцвела она безмерным счастьем. – Спасибо, Рун! Какие красивые! И необычные. А пахнут!

Глядя на неё, Рун осознал, что этот подарок стоил в сто крат затраченного на поход за ним времени. Вроде бы такая мелочь. А ей бесконечно приятно. Она встала, прижимая букет к себе. А сама так и светится, так и светится вся. Радуется.

– Рун, спасибо большое! Куда бы их поставить? Кадушечку бы махонькую. С водичкой.

– Сейчас, – он быстро вышел в заднюю комнату, взял там кадушку, плеснул в неё воды. Вернулся, поставил на стол. – Вот.

Лала погрузила букет в кадушку, стлала поправлять, чтобы распределить цветы ровно. Напевала при этом свою обычную незатейливую мелодию: «ла-лала-лала, ла-лала-лала», что-то очень детское и невинное, но почему-то Руну всегда эти звуки были словно бальзам на сердце. Настолько милое. Не передать словами. Лала добилась от букета, чего хотела, подлетела к Руну, обняла его.

– Наконец-то соизволила прижаться, – буркнул он с юмором. – А то из-за цветов и жених не нужен.

– Очень нужен, – возразила она, сияя. – Мне ещё кавалеры не дарили цветочков. Это мой первый букет. Спасибо, Рун.

– Я тебе цветок дарил в лесу, – напомнил он.

– Ну да. Но тогда мы только познакомились. Ты не был мой кавалер. Мой жених. Это был просто небольшой галантный дар. Это другое.

Она так и источала тепло и нежность.

– Ну слава богу, хоть угодил, – улыбнулся Рун.

– Очень угодил, заинька. Я думала, ты забыл, что обещал их.

– Нет. Немного непонятно, почему они столь много радости тебе доставляют. Но это неважно. Важно, что доставляют.

– Какие вы, мужчины, всё же странные, – подивилась Лала. – Как можно не понимать таких простых вещей? Любой девице они ясны с рождения практически.

– Ты хочешь, чтоб я был девицей? – усмехнулся он.

– Нет, – засмеялась Лала.

– Вот и славно. Между прочим, я сегодня спал без рубахи. А ты даже не видала меня полураздетого. Эх ты! Соня, – постыдил он её.

– Как жаль, что я такое проспала, – озорно посетовала она. – А то б разволновалась. И замуж захотела.

– Могу сейчас снять.

– Не надо.

Наступила тишина. Они стояли, наслаждаясь моментом.

– Какой хороший сегодня день, – произнесла Лала счастливо. – И букет, и в замок вдвоём поедем. Как замечательно!

– Немного страшно, – признался Рун. – Бабуля, вон, гордится мной, что я буду гость барона. А мне не по себе.

Лала посмотрела на него по-доброму:

– Рун, ты не переживай ни о чём. Главное, мы будем вместе. Всё остальное не имеет значения.

– Пожалуй так, любимая, – согласился он.

***

Карета в сопровождении четырёх рыцарей неторопливо катила по сельской дороге. Небо было всё в тучах, накрапывал мелкий дождик. Внутри кареты сидели Лала и Рун, напротив них сэр Амбадосса, герольд барона. Лала держала Руна за руку, прижавшись к нему плечиком, личико было довольное-довольное, полное радости и светлых ожиданий. Она улыбалась, сэр Амбадосса, глядя на неё, не мог сдержать улыбки. Один Рун был серьёзен – потому что сидел подле Лалы, а не напротив, и соответственно не мог лицезреть её счастье, столь заразительное. Сэр Амбадосса вздохнул.

– Всё бы отдал, чтобы меня так любили, – поведал он с доброй шутливой печалью. – А некоторым задаром достаётся. Все феи любят столь безмерно? Иль это ваша лишь черта, госпожа моя?

– Не знаю, все ли или нет, – беспечно ответствовала Лала. – Возможно все. Ведь феи следуют своим сердечкам. А наши кавалеры добрые. Им можно доверять. Их можно не бояться. Не обидят и не воспользуются.

– Ну да, у нас с этим сложнее, – вынужден был признать сэр Амбадосса. – Истинных рыцарей… мало. Знавал я рыцарей, кто за спасенье дамы… потом с неё оплаты требовали. И не деньгами, чтоб вы понимали. А благосклонностью.

– Если даму спасли, она итак будет благосклонна к своему спасителю. Зачем