Сэр Амбадосса посмотрел на неё по-отечески, как на дитя:

– Вы простодушны, госпожа. Под благосклонностью иное понимаете. Речь не о дружбе. А о чём-то большем.

– Ой-ёй-ёй! – ужаснулась Лала. – Но вы же не такой, сэр Амбадосса?

– Нет. Герольдом не становятся просто так, – объяснил Амбадосса. – Это требует признанной безупречности чести. У нас много и достойных рыцарей. Но есть разные. Доверять всякому, не зная кто он, нельзя. Вы недавно в нашем мире, плохо знакомы с ним, поэтому вам важно понимать… такие вещи.

– Спасибо, добрый сэр, – тепло поблагодарила его Лала. – Мне в общем-то известно про людей. Феи почему-то неравнодушны к людям. Мы словно созданы одаривать вас. Так пожелали боги. Люди нам интересны, мы про вас многое знаем. Что есть и злые, и хорошие. Но мне с самого начала попался очень хороший. Мой дорогой Рун. Я по нему узнаю людей. А если судить по нему, кажется, что нет прекраснее существ, чем род ваш.

Рун вздохнул.

– Ну не смущайся, милый, – одарила его Лала нежной очаровательной улыбкой.

– Лала, я не настолько хороший, как тебе кажется, – с сожалением сказал он.

– Мне, Рун, не кажется, я знаю наверняка, – рассмеялась Лала. – Ты делал что-то дурное?

– Бывало.

– И что же?

– Да разное. Ты многое уж знаешь. И дрался. И… ну… подглядывал. И баловался в детстве. С пацанами лазали в чужие огороды. Я обычный. Как все у нас. Животных обижал порой, когда мал был. Я не осознавал, что обижаю. Камнем там кинешь, или ещё что.

– Дети есть дети, Рун. Даже у нас бывает зло творят животным. Не различают ещё, что хорошо, а что плохо. И балуются. И не слушаются. Мальчишки и дерутся иногда, как без этого? Я сама озорничала.

– Любовь всепрощающая, – философски промолвил Амбадосса. – Такие мелкие провинности она и не заметит. Как же ты так приворожил фею, парень? В чём твой секрет?

Рун пожал плечами, всем своим видом показывая «не ведаю».

– Он не хотел со мною быть. Поначалу. Вот этим, – весело сообщила Лала.

– Не хотел быть? А что это значит, госпожа? – с недоумением воззрился на неё Амбадосса.

– Именно то и значит, сэр. Прогонял меня. Говорил «иди домой». Я ему твержу: «должна же я тебе что-то подарить за то, что отпускаешь», а он мне: «оставь меня, это будет мне лучший подарок».

Сэр Амбадосса расхохотался так, что аж слёзы брызнули из глаз.

– Неужто это правда, госпожа моя? Или вы меня разыгрываете, – спросил он сквозь смех, не в силах остановится.

Лала разулыбалась.

– Нет, сэр, не разыгрываю. Это я уломала его на три желания. Кое-как уговорила принять.

У Амбадоссы это вызвало ещё одну волну хохота.

– Боже ты мой, – произнёс он, утирая глаза. – Давно я так не потешался. Простите. Вы нашли себе необычного кавалера. Это бесспорно. Теперь-то хоть не прогоняет?

– Теперь нет, – довольно поведала Лала. – Теперь мы оба хотим никогда не разлучаться.

Сэр Амбадосса лишь покачал головой, глядя, как она сияет счастьем.

– Желание, достойное поэмы. И оно сбывается, как я вижу. Такого, чтоб крестьянин был гостем у барона, мне слыхивать ещё не доводилось. Хотел бы я на это посмотреть. Да лорд мой слишком ревностен до вас, госпожа. Когда вы у него, закрыты двери его замка для всех. Не хочет беспокоить вас нашим присутствием. Он прав, людей у него служит много. Только пусти, толпа бы принялась ходить за вами по пятам.

– Ах, я боюсь толпы, мой друг. Она меня пугает, – призналась Лала.

– Я понимаю, – кивнул Амбадосса.

Лала вдруг с удивлением посмотрела на Руна.

– Заинька, ты что, обиделся? – обратилась она к нему растерянным извиняющимся тоном. – Я же любя про тебя рассказывала. Ой, какой ты бледненький.

– Не обиделся, – с трудом ответил Рун. – Что-то мне нехорошо, Лала.

– Побледнел как полотно, – подтвердил Амбадосса. – Укачало что ли?

– Что значит «укачало»? – не понял Рун.

– Первый раз в карете?

– Ага.

Амбадосса привстал, открыл окошечко спереди вверху, свистнул кучеру:

– Эй, стой!

– Тпру-у-у! – раздалось громко снаружи.

Карета остановилась.

– Пойдём, милый, на воздух, продышишься, – позвала Лала участливо.

– Платье промочите, госпожа, – заметил Амбадосса. – Я с ним постою, если хотите.

– Не промочу, добрый сэр, – возразила Лала. – Фей дождик не мочит.

Рун с Лалой вышили. Вокруг дороги был лес, деревья шумели листвой под небольшими порывами ветра. Мелкие капельки падали на землю, оставляя на ней еле заметные следы.

– Сейчас полегчает, любовь моя, – нежно произнесла Лала. – Через минутку-другую. Потерпи.

Рун вдохнул воздух шумно несколько раз.

– А что это? Со мной, – поинтересовался он.

– Тебя укачало. Когда едешь в карете… покачивает, от этого может подташнивать начать. Так с детками иногда бывает в основном. Но ты впервые едешь, не привык, поэтому тоже укачало.

– Понятно. А я думал, отравился чем.

– Нет, заинька.

– Уж лучше в телеге по-моему. Чем так. Мягко конечно, и удобно. И не трясёт практически. Но… чёрт, как же мне плохо.

– Сейчас пройдёт, мой славный.

Один из рыцарей сопровождения подъехал узнать, в чём дело.

– Укачало парня, – успокоил его Амбадосса, выглянув из кареты. – Пару минут обождём.

Лала прильнула к Руну. Он обнял её.

– Так легче, – шепнул он. – Ты моё целебное снадобье.

– Прости, любимый, я не умею подобные вещи магией исцелять, – посетовала Лала смущённо.

– Как жаль, – деланно огорчился он. – Мне бы как раз не помешала лишняя жертва.

– И ты бы взял? За то что я о тебе забочусь? – с недоверчивым ласковым удивлением посмотрела на него Лала.

– Взял бы, – весело подтвердил Рун.

– Ты нехороший, – улыбнулась она.

– Только что нахваливала, какой хороший, и вот уже и испортился, – подивился он с юмором.

Лала рассмеялась тихо.

– Как же приятно, что ты со мной, – промолвила она с лучистым умиротворением на личике. – Так радостно сердечку. Спасибо, что поехал со мной, Рун. Я счастлива.

– Я в общем тоже. Ещё бы не тошнило.

Они стояли, где-то в вышине громко каркал ворон. Тоже своего рода птичье пение, только не очень приятное. Лошадь заржала беспокойно.

– Ну что, парень, полегчало тебе? – высунулся из кареты Амбадосса.

Руну всё ещё с трудом верилось, что такие люди с ним говорят, замечают его. Вот же небывальщина.

– Полегче, – отозвался он. – Может я пешком дойду? А то как бы не вырвало. В карете красиво так. Не хотелось бы обделать в рвоте.

– Что, прям не стерпишь?

– Не знаю. Вдруг как нет. Барон осерчает, что я с его каретой такое сделал. Не хочется рисковать.

– Тогда я с тобой пойду, Рун, – сказала Лала.

– Не надо, – мягко попросил он её. – Барону ждать придётся. Он правитель,