class="p1">Сирт позвал оставшихся наверху Арта и Нирта и попросил их опустить бадью, так как он добыл птицу, которая оказалась принцессой и самой красивой женщиной в мире. Итак, братья вытащили принцессу наверх, и когда они ее увидели, они оба захотели ее оставить себе. Вместо того чтобы опустить бадью и вытащить Сирта, они начали драться, чтобы узнать, кому достанется девушка, да так бились, что поубивали друг друга на глазах у принцессы. Но, оказавшись в Ирландии, Прекрасная певчая птица потеряла свою волшебную силу; так что она стала громко звать Сирта и рассказала ему о том, что произошло наверху.

Тем временем к королю пришла старушка и сказала ему, что в лесу он найдет своего сына Сирта. Король отправился в лес и у дыры, ведущей в глубокое подземелье, нашел мертвых близнецов и красавицу-девицу. Он спросил ее, кто она такая и кто убил его сыновей. Девушка рассказала ему, что она и есть Прекрасная певчая птица, что близнецы поубивали друг друга и что Сирт, выигравший ее у ее отца, сейчас находится глубоко в подземелье.

Король опустил бадью и вытащил Сирта, который рассказал ему обо всем, что случилось. Они прибыли во дворец, и король велел своим людям похоронить близнецов. Узнав об их смерти, королева сошла с ума и утопилась.

Итак, Сирт женился на принцессе, и они устроили пышную свадьбу. Когда король умер, Сирт унаследовал у него королевство, и вместе с Прекрасной певчей птицей они вместе жили долго и счастливо.

Эта сказка больше дифференцирована, чем русская сказка. В ней больше нюансов. Кроме того, в ней обе стороны прячутся друг от друга: герой от короля, а король от героя, каждый по три раза. Общее в данном случае заключается в том, что отношения между отцом и дочерью в том и другом случае напоминают отношения инцеста. И царь-чернокнижник совсем не хочет разлучаться с дочерью, и ирландский подземный сказочный король не хочет никому отдавать свою дочь: оба готовы отдать дочерей только будущему зятю, который превзойдет их в колдовстве. Царь-чернокнижник кажется злее ирландского короля-волшебника. Последний просто не хочет разлучаться со своей дочерью, а хочет оставить ее в подземном мире, тогда как царь-колдун получает удовольствие, обезглавливая людей.

Кольцо дочери — это самое предпочтительное место укрытия. Интересно отметить, что в кольце прячется герой в русской сказке, и там же, в кольце, прячется король-отец в ирландской сказке. В обеих сказках есть животное, которое помогает решить проблему; без маленького белого конька герой ирландской сказки никогда бы не добился успеха. И если бы в русской сказке не вмешалась птица Маговей, которая выбросила героя из того места, где он, по его мнению, мог спрятаться, и вернула его обратно, под дворцовое окошко, царь-чернокнижник обязательно нашел бы юношу. Разница заключается в том, что птица Маговей рассердилась и хотела только одного — выкинуть из своего гнезда непрошенного гостя, тогда как в ирландской сказке белый конь — это животное, которое действительно помогает герою и сотрудничает с ним, как мы знаем по другим волшебным историям. В русской сказке герой превращается в разных животных, но в конце концов его спасает превращение в кремень. В ирландской сказке именно король превращается в символы Самости: в яблоко, форель и камень в перстне; а герой просто прячется в пустом пространстве, причем в очень тесном пространстве, — в разных частях тела своего коня.

При сравнении сказок оказывается, что решающий фактор в русской сказке — спасение героя посредством превращения в кремень для добывания огня. Именно там юношу не может найти царь, и оттуда он добровольно появляется в конце сказки.

Магическое мышление наделяет кремень магическими качествами, ибо он может быть источником огня. Это широко распространенный символ Самости. По мнению западных алхимиков, у него внутри есть дух. Как вам известно, алхимический философский камень — это камень, от которого исходит духовная сила, а поскольку кремень является источником чего-то такого, что разительно отличается от него самого, — духа огня, то он всегда несет на себе проекцию высшего соединения противоположностей. Мертвая материя несет в себе символ искры божественного огня. В мифах североамериканских индейцев можно найти множество историй, где, в частности, кремень является символом разных фигур спасителей и воплощает Божество, которое появляется на земле.

В мифе американских индейцев племени ирокезов на земле действуют две спасительные божественные фигуры, имя одной из них — Кремень[166]. Если вы сосредоточите свое воображение на том, какую огромную важность имеет кремень для одинокого охотника в лесной глуши и для людей, которые не имеют электричества, то поймете, что кремень — это источник жизни. Он легко несет на себе проекцию божественного помощника человека. Таким образом, мы можем сказать: тот, кто может содержаться внутри Самости, кто может утратить свою эго-индивидуальность и вернуться в глубинное ядро своей психики, тот может, так сказать, вернуться в свой невидимый внутренний дворец Самости и оказаться недоступным для происков зла. Если есть возможность возвращения в Самость, она остается единственным убежищем, которое делает бесполезными все попытки зла проявить свою силу. Эти сказки похожи на такое состязание в волшебстве, в котором самое важное условие — стать незаметным для другого. Такая сказка является в высшей степени компенсаторной для тех цивилизаций и стран, где управляющей доминантой и коллективным идеалом является героизм.

Все это чрезвычайно напоминает идеи буддизма. Будда тоже не боролся со злом. Он от него удалился и сделался недоступным для зла благодаря своей невидимости. Существует известная индийская легенда, в которой Мара[167] [168], властелин демонов, в конце концов решил расправиться с Буддой и его учением, которое ослабляло его власть над человеком. Он решил обратить против него все силы зла и призвал к этому миллионы демонов подземного мира. Вооруженные до зубов и тщательно организованные, они отправились к Будде, чтобы погубить его. Но Будда не дал себя распять, как это сделал Христос, и не стал с ними сражаться, как солярный герой. Его просто там не было. В буддийских храмах вы можете увидеть известные скульптуры с изображением пустого лотоса — трона Будды и двадцати тысяч демонов, размахивающих оружием, но весьма разочарованных тем, что Будды нет дома и они нигде не могут его найти! Такой интровертированный способ непротивления злу и невовлеченности в его эмоциональное действо и иные воздействия, а просто отступления во внутреннюю пустоту Самости стал на Востоке осознанным коллективным учением. В историях Запада мы можем его обнаружить преимущественно