Где-то на задворках разума Сестеро начала складываться какая-то идея. Она не могла пока собрать это воедино, но что-то там было. Какое-то воспоминание, обрывок какого-то разговора. Что-то, на что она раньше не обращала внимания, но сейчас это стало важным. Она закрыла глаза в надежде, что это поможет ей сконцентрироваться.

— Arratsalde on[30].

Сестеро удивленно повернулась к тому, кто ее приветствовал. Она не сразу заметила крупного мужчину с белой бородой в темно-синей куртке, который протягивал руку за билетом.

— Я сотрудник полиции, — сказала она в качестве извинения. Ане села в поезд, не оплатив билет в автомате.

— А я контролер. — Ни намека на улыбку. По его лицу невозможно было что-либо прочесть.

Сестеро показала ему удостоверение.

— Я на работе.

Работник «Эускотрена» вздохнул и что-то написал в билетной книжке.

— Куда вы едете?

Сестеро повернулась к окну.

— А куда идет поезд?

Контролер недоверчиво приподнял брови. Затем написал что-то еще и вырвал лист.

— Вот билет до Бермео. Выходите, когда хотите.

Сестеро достала бумажник.

— Сколько…?

Контролер отмахнулся.

— Неважно, но в следующий раз берите билет. Это обязательно. Если вы этого не сделаете, а произойдет несчастный случай, страховка его не покроет. — Прежде чем уйти, он положил руку на плечо Сестеро. Глаза стали мокрыми. — Найдите их и остановите уже этого мерзавца.

Сестеро смотрела ему вслед. Крупный мужчина. Не толстый, именно крупный. Наверняка в нем больше ста килограммов. Он едва проходил между сиденьями. Его слезы тронули ее. Нелегко сознавать, как переживает вся округа. Тем более что, несмотря на насмешки журналистов во время освещения события, претензий к полиции общественность не предъявляла.

Контролер остановился поговорить со стариком в берете. Ни слова о погоде или матче «Атлетико»… Все разговоры только о пропавших женщинах. Вина усиливалась. Скольких женщин убили с тех пор, как она взялась за это дело?

Слишком много.

Даже одна-единственная — это слишком много, а их было гораздо больше.

— Хватит, прекрати, — сказала она себе вслух. Самобичевание ей не поможет. Нужно действовать, а не предаваться унынию.

У переезда собралось стадо овец. Им пора было возвращаться в загон. Пастух поднял руку, приветствуя кого-то из пассажиров.

Сестеро машинально улыбнулась ему и закрыла глаза. Откуда это ощущение, что она упустила какую-то ниточку? И она совсем рядом, на расстоянии вытянутой руки. Контролер прервал ее в самый неподходящий момент. Сестеро сделала медленный и глубокий вдох, пытаясь распутать клубок противоречивых идей, которые раздирали ее разум. Разговоры и дребезжание поезда отошли на задний план. Нейроны начали замедляться.

Вот оно. Получилось. Одна маленькая деталь, может быть, незначительная, а может быть, ключевая.

Упрекая себя за то, что пропустила ее, она нажала на последний набранный номер в телефоне.

— Гоэнага, — раздалось в динамике.

Сестеро сразу взяла быка за рога.

— Пару дней назад ты упоминал что-то насчет диссертации, посвященной гибридным сортам тюльпанов, над которой работало Научное общество.

— Да, так мне сказали.

— Я хочу знать все об авторе этого исследования. Кто он, где он живет… все! Ясно?

— В субботу? Надеюсь, мне повезет и я кого-то застану. И ты, конечно, хочешь знать, не один ли это из тех детей, что родились в монастыре? — предположил Айтор.

— Именно, — подтвердила Сестеро. Они с Айтором всегда понимали друг друга с полуслова.

Поезд остановился, хотя поблизости не было станции — лишь море и длинная песчаная полоса, обозначенная на картах как пляж Лайда. Контролер, нахмурившись, посмотрел в окно и двинулся в сторону локомотива. Сестеро ощутила, как внутри все стянуло в тугой узел. Она думала не только о Хулии и Саре, но и Наталии Эчано. В воспоминаниях покадрово разворачивалась трансляция ее убийства.

— Приехали! — Кто-то из женщин был недоволен. Пассажирка встала и выглянула в окно, пытаясь понять, почему остановился поезд.

Старика в берете происходящее не трогало. Он был полностью поглощен газетой.

Сестеро сжала челюсти. Эта неожиданная остановка начинала ее беспокоить. Она уже собиралась встать и дойти до машиниста, когда поезд с толчком тронулся снова.

Когда за окном показались деревья, на телефон пришло сообщение от Айтора. Ему повезло: в Научном обществе ему дали не только имя, но и фотографию, которая использовалась для пропуска.

Это имя ни о чем не говорило Сестеро. Айтор заверил, что его нет в списке усыновленных детей. Разумеется, это ничего не значит, он мог использовать вымышленное имя. Наоборот, было бы странно, если бы кто-то со столь тщательной подготовкой этого не сделал.

Фотография оказалась не очень четкой. Это был снимок мужчины за тридцать с черными глазами и дружелюбным выражением лица. У него была красивая улыбка. Сестеро, нахмурившись, вглядывалась в фотографию. Мужчина казался смутно знакомым.

Пирсинг в языке беспокойно метался из стороны в сторону, задевая то резцы, то жевательные зубы. Нейроны работали на полной скорости. Сестеро была совершенно уверена, что уже видела его однажды. Но когда? Где?

Она попыталась представить его с бородой, с усами, в очках, лысым… Тысяча различных сочетаний промелькнула в ее мыслях. За шесть лет, прошедших с тех пор, как эта фотография попала в Научное общество, мужчина на снимке мог сильно измениться.

— Черт! — внезапно воскликнула она и набрала номер Айтора. — Это Альваро, друг Хулии, тот, что работал в «Фейсбуке»! — Она вскочила на ноги. Нужно срочно сойти с поезда.

— Альваро Ордунья? Он у меня в списке. Он родился в монастыре в тысяча девятьсот семьдесят девятом.

Сестеро бросилась к двери. Остальные пассажиры с любопытством следили за ней. Поезд начал тормозить. За окном промелькнул указатель «Мундака».

— Этот подонок играет с нами, — бросила Сестеро, чувствуя во рту горький привкус. — Пришли за мной патрульную машину и выясни, где живет этот сукин сын. Игра окончена!

Суббота, 3 ноября 2018

— Ты испортила мне жизнь, понимаешь? Ты смогла жить дальше, будто ничего не случилось, а я нет. Я никогда не пойму, почему ты это сделала, но это уже неважно. Я не собираюсь снимать кляп и выслушивать тонны лжи и пустых оправданий.

Фургон медленно двигался по грунтовой дороге. Фары, конечно, были отключены. Или все-таки лучше их включить? Трудно принять правильное решение, хотя, судя по внутренним переговорам полицейских из Герники, они установили контрольные пункты только на основных дорогах. Однако отдельные патрули осматривают второстепенные дороги и сельскую местность Урдайбая. Именно они были его головной болью. Если он столкнется с одним из них, все будет кончено.