Хулию терзало чувство вины. Это она приговорила женщину к смерти. Она всех подвела: Сестеро, коллег, свою вероятную мать… В голове всплыли страницы из дневника в монастыре. Где сейчас эта женщина? Хулия подумала о Чеме. Он ведь ничего не знал о ее беременности. Скорее всего, его раскаяние было искренним. Новый приступ вины.

Полицейские никогда не должны ставить свои личные интересы выше интересов людей, которых они должны защищать.

Она повела себя как эгоистка и никогда себе этого не простит.

Ей хотелось знать причину. Нелегко было узнать, что твоя мать бросила тебя в монастыре и никогда за тобой не вернулась. Но поиск ответов не должен был предшествовать защите, которая необходима потенциальной жертве серийного убийцы. Когда она поняла, что владелица фермы в Ламиаране была одной из тех, кого они окрестили девушками из Лурда? В пять, полпятого утра? Что-то вроде того. Вот в тот самый момент она должна была сообщить об этом ночной смене, чтобы они установили немедленное наблюдение.

А что она сделала вместо этого?

Сидела у окна в ожидании рассвета. Считала звезды, следила за габаритными огнями автомобилей вдали и то и дело поглядывала на часы, чтобы убедиться, что настало подходящее время для визита.

Теперь все пошло наперекосяк. Настолько, что Сара Карретеро умрет, если еще не умерла. Мысль, что она может оказаться ее собственной матерью, снова потрясла ее.

Она приговорила ее к смерти.

Чувство вины жгло глаза. Желудок скрутило немыслимым узлом. На долю секунды она спутала раскаяние с голодом. Нет, конечно, это не голод. При чем тут это?

Не ведая о ее терзаниях, тюльпаны продолжали свой танец. Вентилятор нежно обдувал их, и они реагировали легким качанием, которое не могло подарить ей умиротворения. В любых других обстоятельствах Хулия могла бы представить, что находится среди полей Голландии, и сбежать от реальности. Не в этот раз. Все это слишком болезненно, чтобы отвлечься и улететь из своей тюрьмы. Даже величайший мастер йоги и медитации не смог бы это сделать.

Слезы закапали на цемент, оставляя разводы, совсем как на том месте, где лежала Сара. Время было на исходе, может, оно и к лучшему, что все случится скоро. Сколько у нее осталось — минуты, часы? Она никогда бы не подумала, что будет молить бога, в которого не верит. Но она не желала больше страдать.

Пятница, 2 ноября 2018

Сестеро толкнула дверь бара. Ей срочно требовался кофеин.

— Это же наша звезда из полиции, — поприветствовал ее бармен. Обычная реакция с тех пор, как в блоге «Радио Герника» опубликовали фотографию, на которой они вместе с Хулией сидели возле часовни Санта-Каталина.

— Двойной, пожалуйста.

— Есть новости о пропавших женщинах? — спросил он громко, перекрикивая кофемашину.

Сестеро взглянула на экран телевизора. Она тут же узнала Дом собраний Герники и его дуб, символ баскского народа. Репортер с микрофоном в руках опрашивал местных жителей. Звук был выключен, но и без того было ясно, что их слова порождают общественное возмущение.

— Теперь они принялись за дело всерьез, — заметил единственный посетитель, бросив в их сторону взгляд от игрового автомата. — После того как похитили одного из них.

— Это неправда. Мы из кожи вон лезли с самого первого дня, — сказала Сестеро. Она устала от одних и тех же упреков.

— А что еще она может сказать? — насмешливо ответил мужчина, обращаясь к бармену.

Сестеро прикусила язык. Ее бесили представители такого типажа. Она хорошо его знала: мужчины, которые терпеть не могли, когда женщины оказывались на одном с ними уровне. Он бы точно так себя не вел, если бы за кофе сюда зашел полицейский-мужчина.

Гуща на дне стакана царапала горло. По телевизору продолжался прямой репортаж из Герники. Работать под таким давлением было тяжело, но что поделать. Общественная тревога была совершенно оправданной.

— Он убил их или их найдут живыми? — спросил бармен, протирая чашки тряпкой. Давление нарастало. Хорошо хоть, этого парня с купонами не было на месте. Не хватало только его сплетен.

— Ты слышал что-нибудь о Рауле? — спросила Сестеро вместо ответа.

Официант покачал головой, вытер руки полотенцем и аккуратно повесил его.

— Постой-ка. Вчера я слышал, что он просил у Маноло лодку. Он ведь сегодня выходной?

— Да.

— Это все, что я знаю. Наверное, отправился нырять.

Сестеро решила так же. Он работал в паре с Хулией, и ей хотелось бы положиться на него в этой ситуации. Тогда она могла бы хоть с кем-то разделить мучившую ее тревогу.

Фыркнув, она оставила монеты на барной стойке.

— Сдачи не надо, — сказала она, хлопнув на прощание по дереву. Затем она открыла дверь. В лицо ударил холод. Снаружи ждала реальность — реальность и общественное давление всей страны, затаившей дыхание.

— Разменяй мне, ну же, пока игра идет, — крикнул мужчина у игрового автомата. Его хриплый голос напомнил ей об отце. Легко было представить его в каком-нибудь баре Пасайи, спускающего деньги, которые могли бы обеспечить их семье спокойное существование.

Еще одна реальность, с которой она сталкивалась каждый день. И она не сможет отвернуться от этого, даже когда соберет вещи и уедет из Герники.

На улице почти никого не было. Где люди, которые ходят в магазин по утрам, где люди, которые болтают на углу с газетами в руках? Магазины пустовали. У торговца рыбой не было покупателей, и только один человек ждал, пока мясник пробьет ему заказ. Скорее всего, все прилипли к радио и телевизору. Несмотря на свою географическую протяженность, Урдайбай похож на большую деревню, и трудно найти здесь жителя, который не был бы как-то связан с одной из пропавших.

Сестеро чувствовала себя виноватой и потерянной. Дело вышло из-под контроля. Убийца с тюльпаном обставил ее в два счета. Руководство переоценило ее, доверив ей командование особым подразделением. Она подвела Мадрасо, который ставил на нее, она подвела их всех, и прежде всего тех женщин, которые теперь покоились под землей.

— Только этого не хватало, — пробормотала она, увидев, что перед дверью полицейского управления собрались журналисты. Ей не хотелось отвечать на их вопросы. Что им сказать? Что она понятия не имела, с чего начать, и что ей оставалось только надеяться, что убийца совершит ошибку, прежде чем ему удастся убить всех женщин, на которых он нацелился?

Она шла куда глаза глядят. Шум мусоровоза тут же отвлек ее от размышлений. Грохот сотен стеклянных бутылок, падающих из мусорного контейнера в кузов, разбудил чаек, которые следили за происходящим с крыши. Их пронзительные крики разорвали утреннюю тишину.

Еще больше шума. На этот раз поезд. Он остановился возле Сестеро. Двери открылись, и оттуда высыпала горстка пассажиров. Не раздумывая, она запрыгнула внутрь. Тепло вагона утешало. Она даже не поинтересовалась, куда он идет. Это не имело значения. Ей нужно было побыть одной, разобраться со своими мыслями.