другие мысли. Ведь насколько трудно было проникнуть в логово Сумеречников, настолько же сложной могла оказаться и задача из него выбраться. Одно было ясно — в случае провала они не смогут спастись даже бегством.

Жирная зелёная муха залетела под полог и, сидевший у выхода Байбак, тут же её прихлопнул.

Глава 39

1

Вездеход лязгнул траками и замер. Первыми из кузова выбрались сумеречники. Не обращая внимания на пассажиров, они сразу же принялись вытаскивать коробки и канистры. Но бойцы Досева ждать не хотели и посыпались из кузова как переспелые яблоки с дерева.

Макс спрыгнул на землю последним. Осмотрелся. Ни одного живого дерева в радиусе сотни метров. Повсюду кучи ржавого железа и сложенные в штабеля шпалы, которые, судя по кучам опилок возле них, использовались сектантами вместо дров. Впереди громада ангара, за которым возвышались поросшие ёлками и кустарником холмы.

- Меня всю дорогу подмывало спросить почему у них зеленые хари! - сказал Димон. - Может болезнь какая, а мы с ними в одном фургоне воздухом дышали?..

Макс покосился на приятеля и предупреждающе покачал головой.

- Не стоит задавать им подобные вопросы, - сказал он. - С этими ребятами шутки плохи!

Димон пожал плечами и кивнул на огромное здание депо.

- Надеюсь, нас не перещёлкают как уток из той коробки. Ощущение будто кто-то на меня пялится!

- Успокойся! Убивать не станут, пока не выяснят, зачем мы сюда притащились. У них свой интерес!

Гнус оставил свой драгоценный груз на попечение помощников и жестом поманил за собой Макса. По какой-то причине именно его он воспринимал как главного в команде. Но такой статус Воробьёву вовсе не льстил. Было во всём этом что-то фальшивое, да и в целом сумеречник вёл себя как скрывающий свои намерения лицемер. То что он распознал в Воробьёве начинающего телепата настораживало сильнее всего — это говорило о его нестандартных способностях. Уж если Гнус был так опасен, что ж тогда говорить о его приятелях.

К зданию депо вели несколько железнодорожных линий заросших бурьяном. Рельсы уходили под широкие ворота и терялись в холодной темноте здания. Метрах в ста от депо всё ещё стоял заросший грязью зелёный тепловоз.

Макс прошёл мимо него и краем глаза заметил часового, который таился в кабине тягача. Можно было не сомневаться, что охранник, несмотря на бредущего впереди Гнуса, держал его на мушке.

Досев и остальные члены группы шли позади, сохраняя определённую дистанцию. Один раз Воробьёв оглянулся и по каменному лицу командира понял насколько тот напряжён. Ситуация и в самом деле была не простой. Очевидно, что наёмники привыкли действовать иначе и предпочитали надёжно контролировать тылы, сейчас же они абсолютно ничего не контролировало и были лёгкой мишенью.

Подошли к воротам. Гнус несколько раз стукнул кулаком по облезлому железу и оглянулся на Макса. Не сказал ни слова, только оскалил чёрные зубы в кривой улыбке.

Через пару секунд за воротами загромыхали тяжёлые затворы. Гигантская створка медленно поползла в сторону, но вскоре остановилась, оставив промежуток, в который мог пройти лишь один человек. В проходе мелькнула худое и зелёное рыло сумеречника, после чего Гнус стремительно проскользнул внутрь. Тут же забубнили голоса. С кем он там разговаривал и о чём осталось не ясно, но буквально через мгновение он высунулся из ангара и многозначительно махнул рукой.

- Не расслабляться! - послышался приказ Досева. - Оружием не бряцать, никого не провоцировать...

Макс вошёл в депо первым. Поморгал немного, чтобы привыкнуть к царившему внутри полумраку, и двинулся вслед за Гнусом. Огромное пространство подавляло пустотой и запущенностью. Практически ничего не говорило о присутствии людей, только в центре на рельсах стоял закопчённый пассажирский вагон с надписью «Ресторан». В тамбуре горел жёлтый огонёк походного фонаря. И ни одной живой души.

- Послушай, Гнус! - окликнул Воробьёв. - Нам нужен Мизгирь! Куда ты нас привёл? Продолжая шагать в сторону вагона, Сумеречник только рассмеялся.

Воробьёв остановился и на всякий случай стянул автомат с плеча.

- Этот урод начинает меня раздражать, - сказал Димон. - Дать бы ему прикладом по хребту, чтобы проявил хоть немого уважения.

- Мне тоже этот гад не нравится, но бить его по хребту нельзя, без него наш план летит коту под хвост, - отозвался Макс.

Между тем Гнус дошёл до вагона и, остановившись, развернулся к отряду лицом. Стал как вкопанный, склонил голову вперёд, и как показалось Максу, начал что-то шептать. Вскоре в проёме тамбура показалась угловатая фигура какого-то человека. Он медленно спустился по лесенке, благосклонно положил правую руку на голову Гнуса, и выдержав пару секунд, с показной торжественностью пошёл навстречу к гостям. А Гнус как и подобает верному адепту побежал следом, стараясь на ходу облобызать щедрую длань вождя.

Подошёл Досев. Он легонько толкнул Воробьёва плечом и кивнул на фигуру сумеречника.

- Должно быть это и есть Мизгирь, - прошептал он. - Вон как собачонка перед ним пресмыкается. Чуть ли не на четвереньках скачет.

Приближающийся человек смотрел в упор. Но к своему разочарованию ожидаемого всплеска телепатической активности Макс не ощутил. После общения с Гнусом ему почему-то стало казаться, что все сумеречники должны обладать какими-то экстрасенсорными способностями. А тут...

«То ли этот тип хорошо умеет управлять своим даром, то ли его нет совсем, - подумал Воробьёв. - А там чёрт его знает на что способен этот придурок».

Мизгирь остановился в нескольких метрах от Макса и уставился на него не моргающими глазами.

Высокий. Крепко сбитый. Лысая голова была покрыта шрамами, которые складывались в причудливый узор в виде растопырившего лапы паука. Правая сторона лица была обезображена глубокими ожогами, от чего землистая словно оплавившаяся кожа напоминала шкуру аллигатора. У Мизгиря были зелёные пытливые глаза проницательного человека, что резко контрастировало с его статусом вожака отверженных. Ещё Макса поразило то, что сумеречник носил какой-то странный, судя по всему сшитый доморощенными умельцами костюм из брезента — нелепой смеси защитного комбеза и рабочей робы. Насколько в такой дерюге было удобно оставалось только догадываться, но возможно в таком наряде была сугубо практическая нужда.

Мизгирь протянул руку, и Воробьёву пришлось её пожать. Ощущение оказалось неприятным — ладонь сектанта была влажной и холодной. Ему показалось, что он коснулся пресмыкающегося, которое выползло из какой-то тёмной и сырой расщелины. Разве что злобного шипения не