— Хватит, — прогремел Ворон. — Нам пора идти.

Бушуй нехотяотпрянул от тела отца и взглянул на воронью маску детскими, невинными глазами.

— Но куда мы пойдём… Ворон? У меня ведь теперь нетдома. И… — Бушуй всхлипнул, — отца тоже…

Ворон снял свою костяную маску и вдохнул свежий воздух.Длинные белые волосы каскадом спали на плечи.

— Теперь мы с тобой остались только вдвоём, Бушуй, —сказал он, протягивая руку. — А значит, мы можем узнать друг о друге больше,верно? — Мальчик положительно мотнул головой. — Моё настоящее имя — Каин. Итеперь тебя ждёт новая жизнь, Бушуй. Она будет тяжела, полна испытаний ивызовов, но если ты справишься, то сможешь стать таким же сильным и свирепым,как твой отец. И сможешь отомстить.

— Я стану сильнее, чем папа, — сказал мальчишка,ощутив холодное прикосновение человека по имени Каин, — мой отец умер в битве,а я себе такого не позволю. Они все поплатятся, говорю тебе. Я не прощу этого!Не прощу!

Они удалились в сумрачные объятия ночи и скоро ихсилуэты слились с первобытным мраком. Где-то вдали громыхала машина, а сонныечары начали отпускать Однорукого из своих цепких пальцев.

«Ну и приснится же такое, — хохотнул про себя беловолосый,поднимаясь с одеяла мёрзлого снега, — разве ворона может каркать правду?»

Глава XXIX. Возрождение

Народу было полным-полно: зелёные новички,закалённые ветераны, лидеры элитных отрядов, ученические, средние и высшиечины, низшие и даже высшие саны! На сегодняшней церемонии Возрожденияприсутствовала даже самая верхушка — те, кто был так далеко и так высоко отвсех прочих: Верховный Святейший Архиепископ Соломон, Верховный СвятейшийПатриарх Каин и, конечно, тот, о ком вечно болтают газеты, кого преподносятпростые крестоносцы и уважают бывалые воины, кого знают даже те, кто никогда нелез в Святую Инквизицию — Верховный Святейший Инквизитор Аристарх.

Каких-то полгода назад Однорукий поступал сюда, вряды подразделения Святой Инквизиции «Зима», даже близко не надеясь на что-тобольшее, чем быть кем-то больше диакона или капеллана, но вот теперь, послебурь и гроз, которые обрушились на него за столь небольшой срок, Однорукий,наконец, надеялся расстаться со своим глупым прозвищем и восстать из пепла, какнастоящий феникс. Он уже предвкушал, каким святым именем его нарекут, дрожал,как осенний лист, представляя, каким званием будет награждён и думал, куда жеон вступит, в какой элитный отряд?

«Не хочу тебя сильно радовать, но, похоже, теперьтебе открыты все дороги, парень», — сказал игумен Аарон, по прозвищу СтарыйВолк, когда вся эта уморительная бюрократия с показаниями, тестами лжи,допросами и вечными проверками закончилась. А ведь они действительно сразу неповерили в то, что он, Однорукий, смог выстоять в битве с демоном первогопорядка и чудовищем в теле язычника.

«Брехня! — не сдерживаясь выкрикнул один из следователейпо его делу, когда Однорукий рассказывал ему о том, что произошло в ту ночь. —Ты ещё юный, зелёный идиот, а рассказываешь мне, старому ветерану, что водиночку смог убить такую суку как Когнос? Да ты хоть представляешь, насколькоэтот ублюдок силён?»

«Я ведь и не сказал, что разделался с ними водиночку. Этот язычник здорово мне помог в битве с этим древним египетскимдерьмом».

Тогда следователь, жирный, больше похожий на свинью,человек, с тремя или четырьмя подбородками, раскраснелся так, как не краснеетни один помидор.

«Лжец, мелкий и нахальный. Ты пойдёшь под СвятойТрибунал, когда мы выясним правду, понял?»

«Ваше право, — Однорукий широко улыбнулся, — бытьможет, возьмём наши клинки и выйдем на дуэль? Помнится, Кодекс разрешаетподобное решение конфликта. Как считаете, справитесь?»

«ЩЕНОК! — взревел толстяк и начал задыхаться, глотаясопли. — Как ты смеешь?!»

«Уймись, Амал, — сказал Старый Волк, который всё этовремя сидел рядом. — Этот парень дал мне такой бой, что у меня до сих пор костигудят. Думается, тебе и мне есть, чему у него поучится».

Ясное дело, что даже Акела не верил ему до конца.Однако и труп язычника, и останки Когноса, сохранившиеся после изгнания демона,не давали повода усомниться в версии Однорукого. А между прочим, как помнил парень,демон после гибели не исчезает полностью в двух случаях: первый — если потустороннийрешил сковать из своих частей артефакт (или это было сделано кем-то другим, спомощью особого ритуала) и второй — если демона лишили большей части его сил, иливовсе окончательно его прикончили.

«Американцы, то бишь Иши, передавали нам в корпусбольшой-большой привет, — сказал Старый Волк Однорукому между очереднымидопросами, — сам Андерсон Христова Пуля оказался очень признательным нашемукорпусу».

«Это за что?»

«Ну ты прикидываешься идиотом? — Акела ткнул его вбок. — Их отряды, патрулирующие Египет, быстро зафиксировали существенное ослаблениеполей Когноса, который доселе им дышать там не давал и, собственно говоря,американцы его там добили окончательно. Если ты действительно поспособствовал вубийстве этой твари, то можешь считать себя героем — Когнос был первопорядочнымублюдком и жил тут задолго до нас. Его убийство — ослабление всей демоническойиерархии. А ведь мы только недавно уничтожили Гэмбла! Ну что за удача?»

Какой же ты лживый выродок, подумалОднорукий, смотря на игумена отряда «Волков». Да ты чуть не плачешь оттого,что теперь некому будет скармливать молодых и неопытных парней. Или у тебя взапасе ещё десяток другой таких уродцев?

Расследование по итогу подтвердило всю придуманнуюОдноруким историю. Демон и язычник действительно были убиты, остатков их энергетикиобнаружено не было, а значит — демон изгнан, а главная заноза в заднице «Князя»лишена жизни окончательно.

«Илий должен теперь мне задницу целовать!» — думалпарень, когда