– Вот это да! – искренне удивился Евпатий. – А как же твои сыгравшие решающую роль тяжелые пушки? Это честно? Сам ведь знаешь, что мы хоть и смогли частично осушить болота и обозначить дорогу к болотному замку, но лошади-тяжеловозы, да еще и с груженными тяжелыми орудиями подводами, по ней уж точно не пройдут! В лучшем случае легкая кавалерия проскочит!

– Если сплетешь заклинание облегчения, – хитро улыбнулся воевода, – то пройдут! Причем даже без тяжеловозов, а с обычными лошадками наших казаков. А вот твои напавшие из тумана тяжелые всадники мне тоже неясны. Драконоголовые – они ведь вроде верхом не ездят, так?

– Так, – совершенно не сконфузившись, ответил Евпатий. – Но зато вполне могут ездить амазонки, да и про наемников забывать не стоит.

– Наемников? – переспросил воевода. – Ну ты загнул! Откуда же возле болотного замка наемникам взяться? Даже если драконоголовые пошлют к ним гонца сразу, как только мы будем в пределах видимости холма, на котором стоит замок, то поспеют они никак не раньше подкрепления самих местных!

– Отчего же, – не унимался Евпатий, – если с ними договорятся заранее, то вполне возможно, что они будут у замка еще раньше нас! Может даже, они уже сейчас там.

– Да ну, скажешь тоже, – недоверчиво махнул рукой воевода. – Откуда местным знать о предстоящем штурме? Да и драконоголовые последнее время дальше своих болот нос крайне редко высовывают. Не говоря уже о том, чтобы добраться до лагеря наемников.

– Вот тут не согласен, – тяжело вздохнул ученик Чародея. – Ведь уже не раз приходили слухи, что наемников и местных видели в одном строю. Некоторые даже болтают, будто у драконоголовых настолько все плохо, что их воины покидают родное племя и идут на службу к Черному Барту.

– Чушь, – махнул рукой воевода.

– Я тоже так думаю, – согласился богатырь, – но слухи из пустоты не берутся. Впрочем, главное не это, а то, что, несмотря на всю нашу скрытность, осушение части болот и вот такие тренировки с точной копией болотного замка… в общем, нет гарантий, что врагу это неизвестно.

– Ты имеешь в виду все более частые разговоры о предателе? – тревожно уточнил воевода.

– Мне бы очень хотелось, чтобы это были только разговоры, – тяжело вздохнул богатырь. – Но уж больно часто последнее время недалеко от нашего лагеря то драконоголовый мелькнет, то летучая мышь среди бела дня пролетит. Сам знаешь, чужому к нашему лагерю близко не подойти, значит, кто-то из своих проводит.

– Кого-то подозреваешь?

– Были конкретные подозрения, – уклончиво отвечал богатырь, – но они пока не подтвердились.

– Ладно, – ставя точку в разговоре, вздохнул воевода, – поживем – увидим. Всего все равно не предусмотришь, хотя пытаться, конечно, надо.

Он еще раз внимательным взглядом осмотрел бывшее поле боя, как будто прикидывая, кто же в этом скоплении людей может служить врагу, но увидел лишь переводящих дух и уставших воинов.

Воины уже слегка отдохнули и начали собираться по своим отрядам. Несмотря на то что бой был учебным, все оружие – не настоящим боевым, а деревянным или затупленным металлическим, и даже снаряды, как большие, так и малые, были лишь пустотелыми глиняными, многие воины получили серьезные травмы и повреждения. Некоторых даже несли к палатке лекаря на носилках.

– Ничего, – тихо сам себе проговорил воевода, – как говорил Суворов: тяжело в учении, легко в бою, – он остановил свой взгляд на точной копии болотного замка. Много сил и времени ушло на его строительство, проходившее в полной секретности и даже под завесой магического тумана, до поры скрывающего, что там идет стройка даже от своих.

Замок был точной копией настоящего, даже холм, на котором стоит замок, был насыпан той же величины, что и его оригинал, правда, копией только внешней, как замок был устроен внутри, никто не знал. Но это русичей не останавливало, лишь бы суметь отбить у драконоголовых амазонок, а потом, пусть даже силой, вернуть их себе, дальше будет видно. Если их заколдовали какой-то магией, повернувшей их против своих, то поможет маг Чародей, а другого варианта никто рассматривать и не хотел.

– Три дня, – уже поворачиваясь, чтобы уходить, бросил воевода Евпатию, – три дня на отдых, а дальше выступаем. Хватит уже учений и репетиций, думаю, мы готовы.

– Я в этом уверен, – нисколько не сомневаясь в своих словах, твердо заявил ученик Чародея. – Пришло время местным вернуть то, что им не принадлежит, и ответить за то, что они сделали.

Воевода согласно, но несколько задумчиво закивал и направился обратно в сторону своей ставки, за которой была лечебная палатка. Надо было навестить и приободрить раненых.

Несмотря на множество помощников, с наплывом раненых знахарь справляться не успевал, и к нему выстроилась целая очередь. Стоял в этой очереди и Глеб, который на одной ноге с поднятым коленом другой, был похож на ловящую лягушек цаплю.

– Эх, девоньки наши девоньки, – причитал хлопочущий возле раненых лекарь, – вас бы сюда, мигом бы все излечились.

Несмотря на то, что все знали, что лекарь имеет в виду амазонок, обладающих артефактами и способностями ускорять процессы восстановления и лечения, Глеб не выдержал и громко произнес:

– Ну да, чем твою горькую кислятину пить да вонючими мазями натираться, я бы тоже лучше с девоньками побыл.

Все находящиеся вокруг раненые воины дружно захохотали. Даже те, кто, казалось, был оглушен и лежал неподвижно на носилках, приподнялись и гоготали вместе с остальными.

Улыбнулся шутке Глеба и подошедший воевода, он знал, что Глеб за свое недолгое пребывание в русском лагере-поселении сумел прийтись по душе большинству его обитателей. Его открытый, честный, но в то же время упорный и смелый нрав нравился и воеводе.

Невольно главе русского лагеря пришли в голову мысли о том, что, так или иначе, а настоящий штурм болотного замка не пройдет без реальных смертей и потерь. Там бой будет не на жизнь, а на смерть, и многим ни лекарь, ни даже, при хорошем раскладе, девы-воительницы, уже не помогут. Думать об этом было тяжело и совсем не хотелось.

Как и было условлено, после трехдневного отдыха отведенного на восстановление, почти все воины русского лагеря стройными рядами двинулись к болотному замку. В поселении осталась лишь небольшая обязательная стража, воины которой откровенно печалились тому обстоятельству, что им не придется участвовать в предстоящем сражении.

– Ничего, – подбадривали их уходящие, – стерегите наш общий дом, а мы скоро в него с девичьими песнями да веселыми плясками вернемся!

Провожающие воины ничего не отвечали; уже через час поселение так опустело, что им казалось, будто они охраняют самих себя.

Когда основное войско покинуло лагерь и всего немного углубилось в лес, многими были замечены сразу две вспорхнувшие летучие мыши.

– Сбейте, сбейте их во что бы то ни стало! – тревожно крикнул наблюдавший за полетом крылатых тварей Евпатий.