Сначала никто не мог предвидеть той важной роли, которую предстояло сыграть Уолполю. Правда, энергичное отстаивание интересов своей партии навлекло на него в последние годы правления Анны жестокую ненависть тори, а ложное обвинение в казнокрадстве послужило предлогом к устранению его из Палаты и заключению в Тауэр. Поэтому при восшествии на престол Георга I Уолполь далеко не занимал того высокого положения, которое он должен был вскоре получить. Первое Ганноверское министерство было набрано целиком из партии вигов, но при этом были одинаково обойдены как их вожди, так и Мальборо. Руководство делами было вверено новому государственному секретарю, лорду Тауншенду; его товарищем по секретарству был генерал Стэнгоп, пожалованный в пэры. В новом правительстве Уолполь последовательно занимал должности военного казначея, канцлера казначейства и первого лорда казначейства — скорее, в качестве зятя Тауншенда, чем в силу признания его настоящих способностей. Первым делом нового министерства было отражение отчаянной попытки претендента захватить престол. Настоящей надежды на успех у него не было, так как деятельных якобитов в Англии было немного, а тори были расстроены и повержены в уныние неудачей своих вождей. Смерть Людовика XIV отняла всякую надежду на помощь со стороны Франции: расчеты на содействие Швеции оказались столь же бесплодными.

И все-таки, вопреки советам Болинброка, Яков II Стюарт решился действовать один. Не уведомив своего нового министра, он приказал графу Мару подать сигнал к восстанию на севере. В Шотландии торжество вигов было равносильно сохранению власти за домом Аргайла, и враждебные ему кланы горцев были так же готовы бороться с Кэмпбеллами под командой Мара, как раньше готовы были на борьбу с ними под начальством Денди или Монтроза. Но Мар оказался вождем совсем другого порядка. Вокруг него собрались в Перте шесть тысяч горцев, но его трусость или плохое руководство держали его войско в бездействии, пока Аргайл не собрал свои силы и не столкнулся с нерешительным противником при Шерифмьюре. Претендент явился слишком поздно и оказался еще более неповоротливым и неспособным вождем, чем сам Мар. В конце 1715 года приближение свежих войск заставило Якова II вернуться за море, а кланы — рассеяться в их горах. В Англии опасность прошла, подобно сну. Вступление на престол нового короля сопровождалось кое-где взрывами недовольства, но при известии о восстании горцев и вторжении французов тори и виги сплотились вокруг трона; в то же время армия горячо высказалась в пользу короля Георга I. Приостановка акта habeas corpus и арест вождя якобитов сэра Уиндгема испугали их; ни один человек не тронулся на западе, когда у берега Девона явился Ормонд и призвал свою партию к восстанию. Беспокойство проявилось только в Оксфорде, где университет служил очагом якобитства, да в Нортумберленде, где восстало несколько католических помещиков под руководством лорда Дервентуотера и господина Форстера.

Прибытие 2 тысяч горцев, присланных Маром, побудило их двинуться в Ланкашир, где католическая партия была сильнее всего, но у Престона они были окружены и принуждены к сдаче. Министерство воспользовалось своим торжеством, чтобы отблагодарить диссентеров отменой законов о расколе и о случайном единообразии и предложить крупную конституционную реформу. В царствование Вильгельма III продолжительность работы парламента была ограничена тремя годами. Теперь, когда Нижняя палата стала руководящей властью в государстве, появилась необходимость продлить этот срок, чтобы обеспечить в политике последовательность и устойчивость. В 1716 году эта необходимость совпала с желанием вигов сохранить возможно дольше власть за чисто вигским парламентом. Поэтому «Семилетним биллем» продолжительность деятельности парламента была увеличена до семи лет. Еще более важную перемену вызвало восстание якобитов во внешней политике Англии. В то время как высадка Якова в Шотландии возбудила у короля Георга I опасение, что Франция прямо выскажется против него, политическое положение Европы вызвало необходимость заключения нового Тройственного союза между Францией, Англией и Голландией.

После смерти в 1715 году Людовика XIV Францией за малолетнего короля Людовика XV управлял в качестве регента герцог Орлеанский. Если бы Филипп V Испанский выполнил обещание, данное им в Утрехтском договоре, — отказаться от своих прав на французский престол, — то ближайшим наследником его явился бы герцог. Но было хорошо известно, что Филипп V и не думает выполнять это условие и что каждый испанец только и мечтает, что о возвращении всего потерянного Испанией. Отважиться на эту попытку — значило вооружить всю Европу. В самом деле, Савойя приобрела Сицилию, император владел Нидерландами, Неаполем и Миланом; Голландия считала барьер крепостей необходимым для своей безопасности; Англия упорно держалась за торговлю с Америкой. Но смелый кардинал Альберони, бывший в это время правителем Испании, рискнул на это, и в то время как Филипп V интриговал против регента во Франции, Альберони, чтобы предупредить противодействие Англии, обещал помощь якобитам. Прежде всего он попытался вернуть утраченные Филиппом V итальянские области, и невиданный Испанией в течение века военный флот в 1717 году подчинил Сардинию. Англия и Франция тотчас сблизились и вступили в соглашение, по которому Франция гарантировала наследование Ганноверским домом английского престола, а Англия, в случае смерти Людовика XV без наследников, — наследование французского престола Орлеанским домом. К этим державам, хоть и неохотно, присоединилась Голландия.

Когда летом 1718 года сильное испанское войско высадилось на Сицилии и завладело островом, в Мессинском проливе появилась английская эскадра и в произошедшем сражении почти уничтожила испанский флот. Альберони попробовал отплатить за удар снаряжением экспедиции под командой герцога Ормонда с целью поднять в Шотландии новое восстание якобитов; но его флот потерпел крушение в Бискайском заливе, а присоединение к Тройственному союзу Австрии и Савойи оставило Испанию в одиночестве перед лицом Европы. Наконец, движение французских войск на север Испании заставило Филиппа V уступить. Альберони был отрешен от должности, а испанские войска удалены из Сардинии и Сицилии. Последняя перешла теперь к императору, а герцог Савойский был вознагражден за ее потерю Сардинией и титулом короля; в то же время была достигнута цель Утрехтского договора отказом императора от его притязаний на испанскую корону и отказом Филиппа V от притязаний на Милан и обе Сицилии.

Однако борьба показала, какие затруднения должно было причинять Англии двойственное положение ее государя. В душе Георг I заботился гораздо больше об интересах своего Ганноверского курфюршества, чем о делах королевства. А в это время Ганноверу угрожал Карл XII, шведский король, раздраженный тем, что датский король уступил курфюрсту захваченные им во время пребывания Карла XII в Турции шведские города Бремен и Верден. Отправка английского флота в Балтийское море для