стороной руки влепил неудачливому племяннику управляющего увесистую пощечину. Аселен от удара развернулся, выронив нож. Гастон, сожалея, что нет плетки, мигом выхватил меч и плашмя ударил по тому месту, куда и упал взгляд, – по заду. Обоюдоострое лезвие как бритвой вспороло штаны по ширине клинка.

– Ай!.. – в ужасе вскричал поваренок, схватившись ладонями за ягодицы.

Пальцы были в крови. Аселен заревел от отчаяния и боли и закрутился волчком, пытаясь разглядеть, что творилось у него ниже спины.

– Это тебе небольшой урок, дабы не забывал встречи со мной. Захочешь сесть – живо вспомнишь. А в следующий раз, если до тебя не дойдет, я не стану бить плашмя, я просто развалю тебя надвое, как колоду.

И, бросив меч в ножны, Гастон ушел.

Аселен, держась руками за ягодицы, со злостью поглядел ему вслед и сплюнул кровью:

– Проболталась-таки, негодная! Ну подожди, я тебе еще устрою…

– Остепенись! – зыкнул на него повар. – Как бы она тебе не устроила. Зря, что ли, люди говорят, церковники за ней гонялись? Ведьму усмотрели! А они, брат, такие, слуги сатаны: не успеешь глазом моргнуть, как она тебя в козла обратит либо лишит мужской силы.

– Ведьма, говоришь? – прошипел Аселен, зло поджав губы и криво усмехнувшись. – Ну так она поплатится за это… и за дружка своего тоже.

Глава 12

В гостях у нечистой силы

Они тронулись в путь рано поутру с таким расчетом, чтобы к вечеру попасть в Париж. В город въехали уже в сумерках, через ворота Сент-Оноре. Гастону был хорошо известен постоялый двор на углу улицы Дешаржёр; там они и остановились. Оставалось еще время до тушения огней, и Эльзе захотелось немного побродить по улицам, поглазеть. Она давно не была в столице; все стало вдруг незнакомым, чужим, словно она никогда и не жила в Париже. Покосившиеся дома с коническими крышами, стрельчатые арки, подворотни, под закрытыми ставнями окнами грязь… Но долго ходить они не стали: вышли на улицу Феронри, направились вниз по Бурдонэ, через полторы сотни шагов снова повернули и оказались на улице Шап, в конце которой находился постоялый двор «Бедро красотки» с соответствующей вывеской. Эльза не выпускала руки спутника.

– В этом квартале я никогда не была и заблудилась бы одна. Как люди не плутают?

– Привыкли, – повел плечом Гастон. – Но чужаку, сама знаешь, приходится нелегко даже днем: поди узнай, на какой улице стоишь? Хорошо, если кто-то мелом написал на стене первого дома.

Утром – солнце давно выкатилось из-за далекого леса – они уже сидели в седлах. Маршрут предстоял немудреный: вниз по Сен-Дени до Большого Шатле, затем мост Менял (вновь отстроенный после пожара), Сите, улица Арфы и, от ворот Сен-Мишель, – по старой Орлеанской дороге. По расчетам Эльзы, если пустить лошадей галопом, затем близ деревни перейти на рысь, а дальше уже шагом – то к сумеркам они доберутся до цели. Так и сделали, минуя перелески, поля, речки. Гастон не переставал удивляться:

– Ей-богу, оставь меня здесь одного, и я пропаду. Еще хуже, чем в Париже. Как ты находишь верный путь?

– У меня хорошая память; достаточно было один раз увидеть. Но мы подъезжаем – смотри, вон оно, взгорье!

Они остановились. Перед ними – подножие громадного холма, окруженного дубовыми и смешанными перелесками; слева тянулся ряд корабельных сосен, справа – березовая роща, а высоко в небе парили, распластав огромные крылья, два орла. Едва заметная тропинка вела в сторону вершины, теряясь в зарослях вереска и дрока. Пологое подножие имело границу. Скопление всевозможных форм и размеров камней по окружности холма представляло собой своего рода кайму, разделяющую два мира: тот, что внизу, и другой – наверху. Один – земной мир, живой, пестреющий разноцветностью; другой – потусторонний, мертвый, являвший взору лишь угрюмые и темные обломки скалы. Но не только два мира разделял этот своеобразный ломаный пояс; отсюда холм круто уходил вверх; воображению представлялось, будто на вершине этого холма в незапамятные времена господствовал над окружающей местностью замок феодала, разрушенный в результате междоусобной войны.

У этого каменного пояса, еще немного проехав, и остановились путешественники. Эльза соскочила с седла.

– Лошадь дальше не пойдет: кругом развалины. Поведем коней в поводу. Впереди, левее, есть овражек с засохшим деревом; оно и послужит коновязью. Перед ним обломок скалы, прямо-таки настоящая стена; за ней лошадей не видно будет из долины.

– Кому придет на ум тащиться сюда? – спешившись, огляделся вокруг Гастон. – Паломник и тот, кажется, постарается обойти эти руины.

Вскоре они и в самом деле оказались в ложбине, где стояло, едва не прижимаясь к каменной плите, невысокое дерево. Эльза вытянула руку:

– Вон с той площадки начинается крутой подъем. Нам туда.

Через некоторое время они вышли на небольшой, свободный от камней участок. Гастон глядел под ноги. Где-то здесь начало невидимой глазу тропы, по которой отшельник взбирается на гору в свое жилище; и об этой тропе, кроме него самого и двух женщин, не ведала ни одна живая душа.

Они начали подъем. Гастону вспомнился рассказ кормилицы.

– Жаль, что сегодня не первая пятница июля. – Отвечая на недоуменный взгляд спутницы, он пояснил: – Довелось бы побеседовать с душами влюбленных, во всяком случае, хотя бы посмотреть на них.

– Посмотри лучше туда. – И Эльза, остановившись, указала в сторону вершины.

Спутник поднял голову и застыл в изумлении. На одном из обломков скалы, точно куском угля очерченном на лазоревом фоне, недвижно стоял огромный черный зверь и, подняв уши, выжидающе глядел на пришельцев. До них было не больше сорока туазов[55].

– Волк! – произнес Гастон; рука непроизвольно потянулась к рукояти меча.

Спутница посмотрела на него с укором:

– Где ты видел таких волков, да еще и черных? Правда, с подпалинами. Нет, это всего лишь Бино.

– Тот самый пес? Тогда идем, нам нечего бояться.

Эльза удержала его за полу кафтана.

– Напротив, мы останемся стоять. Он ждет, когда мы сделаем следующий шаг.

– И что же? Уж не бросится ли он на нас тогда?

Эльза указала рукой себе под ноги:

– Мы стоим у последней черты. Дальше хода нет. Одно движение – и пес громко зарычит, предупреждая пришельца, что тому, пока не поздно, следует убраться восвояси. Этим самым он еще и дает знать хозяину о непрошеном госте.

– И если мы сделаем этот шаг?..

– Не получив команды, пес бросится вниз и вцепится в горло сначала одному, потом другому.

Гастон невольно сделал шаг назад. Собака присела на задние лапы, не сводя с него выжидающего взгляда. Гастон снова шагнул вперед. Пес