В пору побед и экспансии, с 460-го по 455 г., почести военного командования доставались Мирониду, Толмиду, Леократу, Харитимиду и прочим. Перикл не был в числе виднейших командиров, и даже в 455 г. он, вероятно, лишь замещал Толмида. С другой стороны, после гибели Эфиальта он стал вождем-демократом. Перикл отнял у Ареопага еще больше прав. Он надзирал за строительством Длинных стен. Вероятно, в 458 г. он издал знаменитый приказ «стереть с лица земли Эгину, эту занозу Пирея». Демократы по-прежнему находились на подъеме. В 458/57 г. они заручились поддержкой среднего класса, дав возможность представителям класса зевгитов, из которого набирались гоплиты, выставлять свою кандидатуру в архонты. В 457/56 г., когда провалились спартанские интриги олигархов, а демократия установила свою власть в центральной Греции, Перикл добился отмены остракизма, которому подвергся Кимон. Возможно, он рассчитывал на то, что присутствие Кимона в Афинах даст Спарте надежду на мирное урегулирование и что Кимон сдержит афинских экстремистов. Но каким бы ни был его расчет, Перикл был достаточно уверен в прочности своей позиции, чтобы допустить возвращение своего бывшего соперника. Когда произошла катастрофа в Египте и Афинский союз начал терять своих членов, Периклу была поручена важная задача продемонстрировать афинскую мощь на западе и привести основную часть афинского флота к родным берегам. В последующие годы, вероятно, именно ему афинская политика обязана последовательностью и практичностью.

Перикл пользовался преимуществом знатного происхождения, которое позволило ему попасть в высшие сферы афинской политики. Его отец Ксантипп, – возможно, представитель рода Бузигов – командовал афинской эскадрой при Микале и оставил значительное состояние; мать Агариста была дочерью алкмеонида Клисфена, противника тирании и Спарты и защитника народной свободы. Перикл, родившийся около 495 г., возмужал к расцвету Афинского союза, когда великие времена Общегреческого союза и сотрудничества Афин и Спарты уже уходили в небытие. В течение всей своей карьеры он неустанно противостоял Спарте и рассматривал Афинский союз как основу величия самих Афин. Превыше всего он ставил интересы своего полиса и сумел убедить в этом народные массы. Во внутренней политике его приверженность демократии подтверждалась противоборством с Ареопагом, Кимоном и со Спартой. Его не подозревали в стремлении к тирании, как Фемистокла, поскольку всем известные неподкупность и непогрешимость при распределении государственных денег выгодно отличали его от большинства политиков. Он обладал выдающимися талантами: храбрый воин, способный полководец, яркий оратор, у которого четкая дикция сочеталась с блестящей выразительностью и душевной силой, своим влиянием он прежде всего был обязан уверенным решениям и точному учету всех мелочей в военных и дипломатических ситуациях, благодаря чему предвидел будущее развитие Афин. Его суждения основывались на образовании и опыте. Он учился и дружил с ведущими мыслителями той эпохи – Дамоном, Зеноном и Анаксагором, и его разум не затмевали никакие предубеждения и предвзятость, светские или духовные, а опыт порождал в нем уверенность и хладнокровие, которыми он завоевывал себе сторонников. Он был ответственным политиком и человеком: и как полководец, и как государственный деятель всегда в первую очередь думал о безопасности сограждан. Прежде всего он внушал им, что великая судьба уготовила их городу, и многое сделал, чтобы эти ожидания сбылись.

На политической арене Перикл сталкивался с сильной оппозицией – ее возглавлял Кимон, а впоследствии Фукидид, сын Мелесия, который в итоге подвергся остракизму в 443 г. Проблемы внешней и внутренней политики тесно переплетались. Для дальнейших демократических преобразований необходимо было субсидировать низший класс государства. Деньги для этой цели можно было достать, лишь пользуясь лидерством Афин в их союзе; но такая эксплуатация порождала необходимость противостоять Спарте, и тогда она не смогла бы поддержать недовольных союзников. В случае же трансформации демократического режима возникала надежда на возобновление сотрудничества с союзниками и со Спартой, которое в прошлом привело к эвримедонской победе.

Выбор между этими альтернативами произошел в 454–451 гг. Катастрофа 454 г. усилила позиции Кимона. Многое говорило в пользу его политики сотрудничества с союзниками и сближения со Спартой. Благородство при исполнении государственных обязанностей и щедрая помощь членам своего дема способствовали его популярности во всех классах государства. Однако Перикл провел две реформы, еще более укрепившие демократический строй: Ареопаг был лишен судебных полномочий, которые отошли к Гелиее, а для присяжных, которым теперь приходилось рассматривать намного больше дел, было учреждено государственное жалованье. Гелиея была преобразована в несколько судов (dikasteria). Судей выбирали жребием из 6 тысяч граждан, которые избирались на год из добровольцев и служивших в войске, по 600 от каждой филы. Цель выплаты жалованья была двоякая: она давала равную возможность всем гражданам, и богатым и бедным, участвовать в работе суда и одновременно являлась средством субсидировать многих членов низшего класса. В то же время она укрепляла позиции демократических вождей, так как материальные интересы вынуждали судей поддерживать того, кто им платит, то есть демократический режим, что было особенно важно во время войны, когда среди судей преобладали престарелые и бедные. Более того, прецедент был создан, и жалованье стали назначать и за другие услуги, в результате чего все больше и больше граждан становилось материально заинтересовано в сохранении демократии. Между 454-м и 440 гг. число тех, кто так или иначе получал от государства жалованье, выросло примерно до 20 тысяч человек. Возможно, реформа Гелиеи привела к воссозданию в 453/52 г. института тридцати судей, осуществлявших правосудие в каждом деме по очереди. Учреждение государственного жалованья стало одной из причин для принятия важного закона, предложенного Периклом в 451/50 г. В прошлом сын афинского гражданина и иностранки мог получить гражданство. Начиная с 451/50 г. гражданство предоставлялось лишь тем, у кого оба родителя были гражданами Афин. Отныне государство могло контролировать число тех, кто имел право на получение жалованья.

Законы Перикла, учреждавшие государственное жалованье и ограничивавшие гражданство, в последующие времена подверглись суровой критике. Например, Платон считал, что жалованье сделало афинян «ленивыми, трусливыми, болтливыми и жадными», а современные историки утверждают, что закон о гражданстве не позволил Афинам превратиться в крупное государство. Первый довод не имеет отношения ко времени жизни Перикла; второй более основателен. Но два эти закона не следует рассматривать в отрыве от других законов. Они были теснейшим образом связаны с внешней политикой Афин, так как государство могло обеспечить непрерывную выплату жалованья, лишь облагая налогом союзников, а дискриминация по отношению к матерям-неафинянкам наверняка касалась главным образом женщин из союзных государств. Перикл намеревался преобразовать Афинский союз в Афинскую империю. Доходы империи должны были пойти главным образом на две цели: субсидирование афинской демократии и содержание афинских вооруженных сил. Вследствие этого Афины превратились бы в полис не ионийского, а дорийского образца: его граждане составляли бы элиту и жили за счет подчиненных народов, а наиболее способные мужчины освобождались бы от выполнения гражданских обязанностей ради тренировок и военной службы, и в итоге Афины могли бы стать сильнее Спарты. Перикл намеревался превратить Афины в сильное военно-морское государство и тем самым обеспечить надежную власть демократических вождей. Его политика, как и любая политика, обладала присущими ей недостатками; но, если судить по результатам, благодаря ей была создана империя, а Афины поднялись к вершинам могущества, хотя и не сумели сокрушить Спарту и объединить греческий мир.