- За что? - приподнимает брось Диана.

- За то, что толкнула меня плечом.

- Это было случайно.

- То есть такие королевы сцены, как ты, не собираются извиняться перед такими, как я? - насмешливо спрашивает Николь.

Диана просто молча хочет уйти, но бывшая подруга широко расставляет руки, не давая ей этого сделать. Это первая их близкая встреча с того момента, как отец заставил Диану позвонить друзьям и отказаться от них. И Николь до сих пор зла. Она хочет высказать Мунлайт все, что о ней думает - та кожей чувствует ее неприязнь, обиду и жгучую ненависть, от которой начинает остывать сердце.

- Значит, не собираешься, да? - спрашивает Николь.

- Отойди. Я спешу, - цедит сквозь зубы Диана.

- Ах да, конечно. Когда такие, как ты, спешат, таким, как я, стоит освободить дорогу. Верно, детка?

Диана хмурится.

- Такие, как я - что ты имеешь в виду под этим?

- Богатенькие сучки, которые бросают своих друзей, чтобы стать знаменитостью. Мы ведь тебе мешали, правда? - вырывается у Николь, в душе которой кипят эмоции. - Попользовалась и бросила, потому что папочка пообещал сделать тебя известной певичкой. А вот мы были ненужным элементом, поэтому ты легко от нас избавилась, Мунлайт. Ты всегда так ныла, что у тебя такой плохой папочка, а сама ничем не лучше его. Я считала тебя подругой, черт побери, Брайан до сих пор любит тебя и клал болт на всех девчонок, потому что кроме тебя ему никто не нужен! Если бы мы знали, какая ты свинья, прошли бы мимо, даже если бы ты пела, как Уитни Хьюстон, - бросает Николь.

Диана молча на нее смотрит, не чувствуя, как леденеют руки.

- Кстати, малышка, что с твоим голоском? У тебя на нем столько автотюна, что я просто его не узнаю. Его никто из нас не узнает, - улыбается Николь. Но ее глаза, которые в линзах кажутся пронзительно-синими, не смеются. Они злы. И до сих пор обижены.

- Хотя ты можешь делать все, что захочешь, верно? Все дело в папочкиных деньгах.

Диана вдруг поднимает руку и, прежде чем успевает понять, что делает, бьет Николь по лицу. Хлестко. Как мать. Николь совершенно не ожидает этого. Раньше Диана никогда Себя так не вела - была мила и спокойна. А теперь может позволить себе пощечину.

- А ты выросла, детка, - шипит Николь, занося руку, однако ответить не успевает - почти одновременно появляются парни из «Стеклянной мяты» и менеджер Дианы. Они хватают рвущуюся в бой Николь и не дают ей ударить Диану.

- Чертова дрянь! - кричит девушка с розовыми волосами. - Отпустите меня, я проучу ее!

- Хватит, - просит ее Брайан, - Николь, прекрати.

- Эта стерва считает, что лучше нас! - кричит Николь, не в силах взять себя в руки. - Пошла ты!

- Хватит! - кричит Брайан. Он один знает, что «Стеклянная мята» поднялась благодаря Диане. - Перестань!

- Затыкаешь меня? - выдыхает Николь, с яростью глядя на Мунлайт. - Ради нее?

- Я прошу тебя. Перестань, - снова просит Брайан, глядя на застывшую Диану. Выбежавший на шум Уолтер велит одному из помощников увести Николь, а сам спешно отводит Диану в свой кабинет - огромный, с панорамными окнами, из которых открывается захватывающий вид на большой город. Он усаживает ее в удобное кресло из алой кожи, а сам опускается в кресло напротив.

- Что с тобой? - спрашивает Уолтер преувеличенно заботливо. Диана молчит. Она снова кажется всем им зазвездившейся истеричкой.

- Я понимаю, - мягко продолжает продюсер, - что ты ревнуешь отца к сестре, но стоит быть сдержаннее. Здесь всюду уши и глаза.

- Что? - переспрашивает Диана изумленно. - Кого?

- Свою сестру. Да-да, я все знаю. И хотя я занимаюсь вами обеими, ты должна понимать, что я на твоей стороне. Ты - номер один. Лучшая.

Диана смеется в кулак. Уолтер, кажется, совершенно сошел с ума, раз решил, что Николь - ее сестра. Но тут же она замолкает. Если Уолтер пришел к выводу, что Николь - дочь Николаса Мунлайта, он никогда не оставит «Стеклянную мяту». Да, Диана сейчас зла на них, и все внутри искрит от обиды, но она хочет, чтобы те, кого она считала друзьями, продолжали заниматься музыкой и подниматься дальше.

- Хорошо, что ты на моей стороне, - говорит Диана. - Я ценю это. Надеюсь, саундтрек будет готов в ближайшие дни.

- Не переживай из-за этого, - успокаивает ее Уолтер. - Лучше думай о том, что вскоре ты сама сможешь петь.

Диана ухмыляется. Вскоре. Сама. Петь.

Смешно.

Да, она лечится, постоянно наблюдается у фониатра и даже вновь начала заниматься вокалом, но ее голос теперь не тот, что был прежде. Диане говорят, что дело в ее голове, а не в голосовом аппарате. Она не хочет петь. Поэтому ее реабилитация идет так медленно. И поэтому голос с таким трудом возвращается к ней обратно. Фониатр мягко намекает, что Диане нужен психотерапевт, но она каждый раз молча посылает его взглядом. Она нормальная. Просто... у нее слишком сложная голова.

Бессонница, раздражение, один и тот же повторяющийся сон, нервные срывы, истерики - под холодной маской у Дианы слишком горячая кровь. Облегчение приносят только музыка и боль - физическая, притупляющая боль душевную. Теперь Диана не может резать руки - они всегда на виду, потому порезы появляются на бедрах. С одной стороны, в такие моменты Диана не совсем понимает, что делает - ее охватывает безумие, но с другой, все же осознает, что не должна портить себе кожу на видных местах.

Возможно, она все-таки ненормальная.

Ее взгляд становится отсутствующим, и Уолтер неправильно интерпретирует его.

- Не переживай. Я и твоя мать все обдумали. После концерта на «Скай-Арена» ты «повредишь» голосовые связки и вернешься через несколько месяцев. Скажем, что у тебя была операция. Это прекрасно объяснит тот факт, что у тебя изменился голос. К тому же нам всегда поможет автотюн. Ты будешь петь сама, как и мечтала.

Мечтала... Хорошее слово. Теперь Диана мечтает вернуться в прошлое, в тот день, когда ее перепутали с Санни Ховард, чтобы остаться дома. Даже Дастин Лестерс не вызывает в ней теперь столько эмоций, как раньше. А ведь она любила его. Грезила о нем.

- О твоей тайне никто не узнает, - по-отечески улыбается ей Уолтер. Диана молчит.

Продюсер показывает ей расписание на следующую неделю, рассказывает что-то про съемку в рекламе духов известного дома моды, Диана подписывает какие-то документы, а потом уходит - впереди интервью. И наверняка там снова будут спрашивать о том, помогал ей папочка или нет.

Все знают, что помогал, все усмехаются за ее спиной. Только голос, принадлежащий Ховард, не дает им полностью растоптать ее. Они вынуждены признать ее талант. Талант рыжей. Диана тоже его признает.

Настроение ее уходит в ноль. А окружающие снова видят в ней снежную королеву - холодную и равнодушную.