litbaza книги онлайнИсторическая прозаВойны Митридата - Михаил Елисеев

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 97 98 99 100 101 102 103 104 105 ... 107
Перейти на страницу:

После этой победы Помпей решил идти к Каспийскому морю, поскольку до него оставалось всего три дня пути. Однако эти планы так и остались планами. Тщательно всё взвесив, Помпей решил повернуть назад. Плутарх пишет о том, что произошло это «из-за множества ядовитых пресмыкающихся». Но я думаю, что дело вовсе не в представителях животного мира. Командующий видел, что албаны и иберы непрерывно атакуют легионы и его войска несут большие потери. В отличие от Лукулла, который был готов ради славы и трофеев воевать до бесконечности, Помпей был реалистом и потому закономерно пришел к выводу о дальнейшей бесперспективности похода. Митридата не догнать и не достать. Иберы и албаны, привыкшие к условиям войны в горах, навязывают свою тактику римлянам. А Помпей не желал терять своих воинов в боях местного значения, которые не приводили к каким-либо решительным результатам. Поэтому в данной ситуации он счёл возможным отступить. Легионы ушли в Малую Армению, где Помпей стал захватывать крепости Митридата и прибирать к рукам сокровища, которые царь не успел вывести.

Однако, как сообщает Плутарх, кроме сказочных богатств он нашёл там много других очень интересных вещей. В одной из крепостей Помпей обнаружил дневник Митридата, в котором содержались сведения личного характера, в частности, «непристойная переписка между ним и Монимой». Римский командующий не поленился и, чтобы лучше узнать своего врага, прочитал эти записки, причем, как отметил Плутарх, сделал это «не без удовольствия».

Продолжая подчинять регион, легионы Помпея подошли к крепости, где была главная сокровищница Митридата. Заправляла всем в этой крепости Стратоника, та самая арфистка, ради которой Евпатор во время первой войны с Римом забросил ратные дела и предался любовным утехам. Тогда Стратоника сумела отодвинуть в сторону даже красавицу Мониму, но царицы теперь не было в живых, а её конкурентка была жива и здорова. И судя по всему, пользовалась безграничным доверием Митридата. Иначе он никогда не поручил бы ей в управление крепость, где находилась его главная сокровищница. Но как оказалась, сделал это царь зря. Потому что, когда к крепости подступил Помпей, Стратоника не только распахнула перед ним ворота, но и поднесла командующему много подарков. Она всячески демонстрировала свою покорность, что тщеславному римлянину пришлось очень по душе.

Однако перед тем как впустить Великого в крепость, красавица выдвинула одно очень важное, на её взгляд, условие. Дело в том, что у Стратоники от Митридата был сын по имени Ксифар, за которого мать сильно переживала, поскольку шла война. Вот она и предложила Помпею сделку. Пусть в обмен на сдачу крепости полководец сохранит Ксифару жизнь, если он попадёт в руки к римлянам.

Разумеется, что Помпей ответил согласием. Хотя, по большому счёту, он и понятия не имел, где Ксифар сейчас находится. Но, тем не менее, командующий остался доволен оказанным ему приёмом и без боя захваченным богатством. Поэтому он милостиво разрешил Стратонике владеть всем имуществом, которое подарил ей Митридат. Казалось, что всё устроилось очень хорошо и к взаимному удовольствию, но Стратоника, когда всё это затевала, упустила из виду одну очень существенную деталь.

Не факт, что Помпей когда-либо сможет поймать её сына и вообще с ним встретиться. Зато Митридат никогда не прощал предательства, и об этом Стратоника знала не понаслышке. В данный момент её горячо любимый отпрыск находился рядом со своим грозным отцом. И думать надо было об этом, а не о том, что может теоретически произойти. Поэтому в том, что случится в дальнейшем, женщине, кроме самой себя, винить будет некого.

Предательство (65–63 г. до н. э.)
Неукротимый

Аппиан пишет, что грандиозный замысел повторного завоевания Боспора и продолжения войны с Римом созрел у Евпатора в Диоскуриаде: «Там Митридат задумал не малое дело, и не такое, на которое мог бы решиться человек, находящийся в бегстве: он задумал обойти кругом весь Понт и скифов припонтийских и, перейдя Меотийское болото, напасть на Боспор и, отобрав страну, где властвовал сын его, Махар, оказавшийся по отношению к нему неблагодарным, вновь оказаться перед римлянами и воевать с ними уже из Европы». Таким образом, мы видим, что поход в Северное Причерноморье Митридат рассматривал как одну из составляющих его масштабного плана борьбы против Рима. Только как эта борьба будет проходить после того, как он утвердится в Пантикапее, царь пока не решил.

Понтийские колонны двинулись вдоль побережья, ломая сопротивление тех племён, которые рискнули встать у них на пути и с оружием в руках выступить против Евпатора. Ахейцев, которые попытались атаковать царские войска, ветераны Митридата обратили в бегство, со скифами частично удалось договориться, а частично усмирить оружием. Зато гениохи приняли Евпатора дружески. Слава царя-воина давно гремела вдоль берегов Понта Эвксинского, и «даже будучи беглецом и в несчастии, он вызывал к себе почтение и страх» (Аппиан). Правда, Митридат пока пребывал в неведении относительно того, как поведёт себя предатель сын. Окажет ли он отцу сопротивление и будет Махару помощь от римлян или нет.

Прибыв в регион Меотиды, Митридат встретил там самый восторженный приём, местные вожди одарили великого воителя подарками, а тот в свою очередь не менее щедро отдарился, благо было чем. Затем последовала длинная череда из торжеств, празднеств и пиров. Митридат заключал с князьями и царьками этих земель союзы, а за наиболее значимых вождей отдавал замуж своих дочерей. Местным правителям необычайно льстило то внимание, которое им оказал величайший из царей своего времени. Скорее всего, именно в этот момент у Евпатора и возникла мысль о том, как он будет дальше воевать против Рима. Мысль грандиозная и поражающая воображение.

Митридат решил поднять все варварские племена Причерноморья, через Фракию и Македонию вторгнуться в Пеонию, а затем, перевалив через Альпы, напасть на Италию. Очевидно, Митридат пришёл к выводу, что победить сыновей волчицы можно только в их логове. Восстание Спартака, бушевавшее на просторах Апеннинского полуострова, и с которым квириты несколько лет не могли справиться, давало царю обильную пищу для размышлений. Пример Ганнибала, много лет продержавшегося в Италии, тоже вселял определённые надежды. Но самое главное заключалось в том, что Евпатор не был первым, кто придумал такой план и практически приступил к его осуществлению. Здесь пальму первенства надо отдать Филиппу V Македонскому. Филипп тоже решил поднять племена северных варваров и натравить их на Рим. Для этого им был заключён союз с могущественным племенем бастарнов, а царская дочь стала женой одного из вождей. По замыслу царя Македонии полчища варваров сначала должны были разгромить территорию союзной Риму Иллирии, а затем, пройдя вдоль побережья Адриатики, вторгнуться на территорию Северной Италии.

Однако между планом Митридата и планом Филиппа была существенная разница. Если Евпатор собирался сам встать во главе разноплемённых полчищ и вести их на Рим, чтобы поразить врага в самое сердце, то македонский владыка действовал иначе. Удар по Италии с севера для него был просто отвлекающим маневром, поскольку Филипп, пользуясь тем, что квириты вступят в войну с варварами, хотел в это время изгнать римлян с Балкан. К сожалению, планам Филиппа сбыться было не суждено, потому что как только вся созданная им громада пришла в движение, он неожиданно для всех умер. Но прецедент был создан, и Митридат о нём наверняка знал, когда планировал свой поход.

1 ... 97 98 99 100 101 102 103 104 105 ... 107
Перейти на страницу:

Комментарии
Минимальная длина комментария - 20 знаков. Уважайте себя и других!
Комментариев еще нет. Хотите быть первым?