— Завидуй не так громко, — Дин демонстративно притянул меня к себе. — Рой, у нас всё готово к завтрашнему дню?

— Конечно, — безмятежно улыбнулся наш гипнодракон. — Всё проговорено, списки будущих участников комиссии утверждены, допущенной прессы — тоже… Проблем не должно быть ни с какой стороны.

— Что насчёт меня?

— Конечно, ты допущен! Единственное — Джане всё же придётся предъявить знак парности. Сами понимаете.

Что же, с этим я уже смирилась.

Да, фальшивую татуировку всё же пришлось сделать: на этом настаивали все драконы, включая старшее поколение. Мол, нужно и для моей защиты, и для легитимизации наших с Дином отношений, и из соображений безопасности... Драконы вовсе не горели желанием сообщать широкой общественности, что с институтом парности творится какая-то непонятная ерунда. И их можно понять: международная дружба — штука бесспорно хорошая, но опасные секреты стоит держать поближе к телу.

— Ясно, — вздохнул Или и вольготно развалился в кресле. — Что же, ребята, я не могу порадовать вас в ответ. Во-первых, отец требует возвращения Дала и его пары в столицу. Пока что он выразил это в форме настоятельной просьбы, но при этом довольно прозрачно намекнул: в случае отказа в опале окажется весь Ртутный Дом.

Дин вскинулся:

— Я же просил…

— А я ничего ему и не говорил, — сухо отрезал принц. — Просто, вопреки расхожему мнению, на отца работают не одни только идиоты. Он сопоставил ситуации, попросил собрать информацию о твоём брате и, разумеется, тут же докопался до истинного положения вещей.

Дин поморщился.

— Далу это не понравится. Они с Джиной хотели побыть вдалеке от всего этого…

— Понимаю, ничем помочь не могу. Их ребёнок — первый в истории этого мира полукровка, а ситуация — беспрецедентна… Они должны оставаться ближе к нашим учёным. На этом всё. И тут же следует вторая плохая новость: отец хочет снова запретить веру в Лесного Царя на территории Империи.

— Что? Но…

— Подумай головой, — фыркнул Или. — И скажи мне вот что: сам-то не понимаешь, что род драконов Ртути прервётся?

— Он прав, Дин, — внезапно выдал Рой. — Не хочется это признавать, но ситуация патовая. Вы с Далом оба состоите в довольно странных союзах. Я не в претензии, у вас отличные пары! Но…

— Но матерями драконов они не станут, — закончил Или. — А твой отец уже подошёл к пограничному возрасту. И совсем не факт, что у вас появятся сиблинги. И даже если да, то кто гарантирует, что у них с парностью не будут такие же… особенности?

Тут Дину, кажется, крыть было нечем.

— Как это восприняла мама? — спросил он тихо.

— Плохо, — поморщился Или. — Но тут ничего не поделаешь: подарок Лесного Царя оказался с гнильцой.

— Не-а, — сказал вдруг басом Боня, зевнув во все клыки. — Просто вы, горстка придурков, им пользоваться никак не научитесь!

В комнате стало очень тихо.

— А всё туда же — Владыка им виноват. А он старается для вас, между прочим! Эх, вы…

Глаза у Или стали большие и очень красивые. Рой сел на стол. По связи со стороны Дина долетело много эмоций, не облекаемых в слова.

Я прокашлялась.

— Боня?.. Ты... говоришь?

— Представь? Вот до чего вы мне довели! А нам-то запрещено разговаривать, между прочим!

— Вам?..

— Божественным животным, фамильярам, помощникам — как хочешь, так и называй! Я должен был тихо-мирно за вами приглядывать и в нужное русло направлять! Но как вас, идиотов, направлять прикажешь?..

— Так ты, значит, оборотень, — морозно-спокойным голосом протянул Или. — И всё это время за нами шпионил…

И сдёрнул кота со своей шеи, удерживая за шкирку.

— Эй! Ничего подобного! — заголосил Боня дурным голосом. — Какой я тебе оборотень?! Мне до первого оборота ещё лет сто минимум, если раньше не пришибёт какой-то энтузиаст! И вообще, я нем, как могила. И чужие секреты не выдаю. И то, что ты мне рассказывал, тоже не выдам! Ай, хвост!

Мы все, немного отошедшие от шока, с любопытством покосились на Или. Судя по тому, как прищурился Рой, история с козой теперь обрела достойного конкурента.

Принц изо всех сил старался сделать вид, что не смущён.

— Ты что такое вообще? — спросил он сердито. — Оборотень наоборот? Почему сможешь превратиться только спустя сто лет?

— Сам ты “оборотень наоборот”! — обиделся Боня. — Настрогали в иномирье мутантов, а теперь ещё и обзываются… А я — честный перевёртыш!

— Но считается, что вы давно вымерли… — выдохнула я, всё ещё не веря.

— Кто бы говорил! Сама ты вымирающий вид!

— Слушай ты, — подал голос Дин, делая шаг вперёд. — Ты сейчас действительно начнёшь вымирать. Думаешь, я забыл, как ты за нами подсматривал в спальне?!

Упс. Точно, это же!

— А как вы за мной подсматриваете, когда я на лоток хожу или бубенчики мою?! — возмутился Боня. — И вообще, все коты — немного вуайеристы. Вот можно подумать, от вас убудет! И потом, мы вообще разных видов. Чего я там не видел?

— И то правда, — прошипел Дин. — Я вот только подумал: а не многовато ли у тебя бубенчиков — для домашнего-то кота?

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍— А-а-а, — заорал Боня. — Или, не отдавай меня этому живодёру! Я к тебе перейду! И счастье устроить помогу!

— Так, — вздохнул принц. — Очень щедрое предложение, я его рассмотрю. А теперь давайте немного успокоимся и вернёмся к твоему Владыке и его работе за благо драконьей популяции. Объясни, пожалуйста, что творится с парностью?

— Я не могу, — вздохнул Боня. — Рангом не вышел — божественные секреты открывать…

— Серьёзно?..

— Но знаю того, кто может! — зачастил мой питомец. — И могу вас к нему отвести, да-да.

— Погоди, — прищурился Дин. — Проклятый Лес… я ещё удивлялся, почему мне постоянно попадается упоминание. Получается…

— Вот в том-то и дело, что у меня ничего с вами не получается! — фыркнул Боня. — Книги на нужных страницах открываю, свитки приношу, но вам всё нипочём. А потом Владыка виноват, да!

— Так, — Или потёр переносицу. — Как, говорите, в этот ваш Проклятый лес попасть?..

Обычно до Проклятого Леса, расположенного далеко за границей обжитых земель, нужно добираться на поезде целые сутки, а потом ещё пилить прилично по холмистым, полным опасностей равнинам. Но драконы (а особенно драконы, желающие заполучить ответы на вопросы) могут быть очень быстрыми. Я раньше и вообразить себе не могла, насколько.