Данстен эль Гроув, склонившись над разложенной на низком столике доской для игры в нарр, подпер голову рукой. Золотой венец на одинокой фигуре Правителя, поймав блик от свечи, на мгновение вспыхнул тусклой желтой искоркой. Восемь светлых и шесть темных, три коридора из четырех взяты, но что с того пользы, если на следующем ходу Правителя неминуемо прижмут к трону? Еще бы хоть один шаг форы!

— По горизонтали… — пробормотал герцог, протягивая руку к одной из светлых фишек, ближе всех к Правителю. — Нет, тогда обоих зажмут. Углом нельзя… А если?..

Он занес руку над другим светлым кругляшом. Нет, так еще хуже, они заблокируют друг друга, и партия уйдет в бесконечность! Герцог, сокрушенно вздохнув и оставив фигуры нетронутыми, покачал головой. Тупик, выход из которого только один — начать новую партию. Но для этого следовало сначала проиграть, пускай и самому себе, а проигрывать Данстен эль Гроув не любил.

На столе тихонько звякнул сигнальный колокольчик. Верховный маг, встрепенувшись, легко высвободился из уютных объятий кресла и заспешил к двери. «Пришел! — подумал он, торопливо отжимая рычаг и надавливая на ручку. — Неужели победа?..» Дверь беззвучно отворилась, из коридора, что соединял покои верховного мага с южным крылом дворца, послышались шаги. Эль Гроув настороженно прислушался: шаги были медленные, но уверенные. Проигравшие ходят иначе, значит все-таки… Продолжить мысль мэтр поостерегся, боясь сглазить, — вместо этого он шире распахнул дверь и с улыбкой проговорил:

— Рад снова видеть вас, герцог. Входите!

Первый алхимик Геона сдержанно улыбнулся в ответ.

— Благодарю, ваша светлость, — шагнув через порог, отозвался он. — Наверное, стоило оставить это до завтра, но полночь вроде бы еще не пробило?

— Пустое! Для таких новостей не бывает слишком позднего часа — если, конечно, я вас правильно понял.

Он вопросительно взглянул в бледное от недосыпа лицо гостя, и тот ответил коротким кивком.

— Этот бой мы выиграли, ваша светлость. Недостающий компонент найден, в том нет никаких сомнений. Относительно противоядия, к сожалению, мне пока нечем вас порадовать, но…

— Вы и так сделали больше, чем кто-либо мог надеяться, — мягко перебил эль Гроув. — Дойдет черед и до этого. Прошу, присаживайтесь! Понимаю, как вы устали, и обещаю, что не стану долго вас мучить. Кофе?

— Нет, благодарю, — отозвался магистр, с видимым удовольствием опускаясь в одно из мягких кресел у камина. — Во мне и так уже полпинты, не представляю, как я вообще сегодня усну.

Верховный маг кивнул — сочувственно, понимающе. Потом уселся в кресло напротив и положил руки на обитые бархатом подлокотники.

— Вы едва держитесь, герцог, — по-отечески заметил он, глядя на соратника, — от вас осталась одна тень, и я настоятельно рекомендую вам с завтрашнего дня взять недельный отпуск. Ее величество, уверен, меня в этом только поддержит, так что не спорьте — в конечном итоге, навряд ли поиски противоядия потребуют меньших сил… Но прежде чем я передам вас на попечение герцогини эль Хаарт, все-таки скажите: что же такое наконец это проклятая Дымка? Яд, оружие, дурман?

Магистр тяжело качнул головой.

— Всё вместе, ваша светлость. Хотя в основном, конечно, второе, как мы и предполагали с самого начала. Оружие, притом управляемое, пусть я пока затрудняюсь сказать, хорошо это или плохо… Принцип действия Дымки, насколько я понимаю, вам известен?

— Лишь в общих чертах. Мои знания в подобных вопросах, увы, всегда оставляли желать лучшего.

Кендал улыбнулся про себя. Достопочтенный мэтр алхимиком был не из последних, но достижения свои как обычно преуменьшал — не столько из природной скромности, сколько для придания большей уверенности собеседнику. Поднявшиеся в собственных глазах как правило расслаблялись и становились весьма словоохотливы, благодаря чему поймать их на горячем не составляло труда. Герцога эль Хаарта «ловить» было не на чем, да и уверенности в себе ему тоже было не занимать, но от многолетней привычки так просто не избавишься. Ох уж эта тайная канцелярия!

— Подробный отчет я составил, и завтра утром он будет у вас, — ничем не выдав своих мыслей, сказал первый алхимик. — Но если вкратце… Дымка есть опасный симбиоз, работающий по принципу «рука руку моет». Ее дурманная составляющая отвечает не только за привыкание: благодаря сложносоставной композиции из смолы хашша, пьяного меда болотного хвоща и кровяной росы алгара пурпурного она тормозит действие яда. Правда, из организма все же выводится — тогда как отравляющая часть Дымки в нем, наоборот, накапливается. Собственно, этим и обусловлено сокращение длительности эйфории от дозы к дозе, а также то, что с каждым последующим приемом Дымки организм разрушается всё больше. Дурман здесь своего рода обезболивающе-тонизирующий блокатор, и только — вряд ли мы сможем использовать его при создании противоядия.

— Значит, вы полагаете, — встрепенулся мэтр, — что противоядие все-таки можно создать?

Кендал эль Хаарт задумчиво сдвинул брови.

— Можно или нет — не знаю, — после паузы проговорил он. — Пока что, к большому моему сожалению, я даже не представляю, с какой стороны за это взяться, однако… Дымка — вещество рукотворное, опасней которого на данный момент не существует ничего на двух континентах. Сомневаюсь, что ее создатели, учитывая стремительность ее действия и ту легкость, с которой она проникает в организм, не подумали о собственной безопасности. Я бы подумал. И алхимики Мэйнарда Второго навряд ли глупее меня.

— Данзар? — скорее утвердительно, чем вопросительно протянул верховный маг. Магистр кивнул:

— Доказать ничем не могу, ваша светлость, но если я в чем и уверен, так в этом. Я говорил вам об Уэйне Теллере, помните?

— Помню. Да, странно, что, имея на руках такой козырь, как Дымка, он не стал использовать его против Алмары, и тем не менее…

— Это еще не всё, — перебил алхимик. — Тот самый последний ингредиент, что мы искали и нашли — фосса небула, редкий грибок, паразитирующий летучими спорами, не переносящий жары, холода и солнечного света. Он живет в зараженной почве предгорий и поражает мелких теплокровных животных, вроде кротов и землероек, а также падальщиков из числа хищников, что ими питаются…

— И те не травятся?

— Гибнут следом — споры сохраняют жизнеспособность около тридцати суток даже в мертвой ткани. Но так как без сторонних блокаторов отравление развивается стремительно, зараженные не успевают покинуть ареал обитания фосса небула. К тому же, его выделения обладают инсектицидным действием, что исключает передачу заражения посредством насекомых, иначе давно бы дошло до пандемии.

— Хоть тут повезло… Вы говорили о жизнестойкости паразита, магистр — и она велика. Получается, грибок неприхотлив?

— Слава богам, как раз напротив. Необходимые условия для вызревания грибницы весьма ограничены: густая тень, питательная среда, обилие влаги и ровное тепло без резких перепадов температуры. Фосса небула не выживет ни в наших Северных горах, ни в скальных пещерах Алмары, Бар-Шаббы и Эйсера. Вывезти что-то с Запретного острова, даже если оно там и есть, тоже возможным не представляется. Берс горами не богат, да и климат его схож с алмарским. Зато Туманный хребет, граница между севером и югом, подходит грибку как нельзя лучше — и половина этого хребта принадлежит Данзару.