Генка выполнил жмуркинские указания.

— Витька, — продолжал руководить Жмуркин, — прибавь огня…

Витька сильнее заработал мехами, из мангала пошло пламя. Генке стало жарко, по спине у него побежал пот. Жмуркин просто прилип к камере, двигал ее туда-сюда, бормотал что-то кинематографическое.

— Не могу больше, — прохрипел Генка. — Кувалда десять килограммов весит…

— Еще потерпи минутку, — попросил Жмуркин. — Полминуты…

Полминуты Генка продержался. Затем он бросил на пол кувалду и присосался к ведру с водой.

— Отлично! — Жмуркин удовлетворенно потер руки. — Теперь, Генка, подойди к чертежу, вытри со лба пот и измерь ширину меча штанген… этим…

Генка выполнил указания.

— Так, теперь отойди, снова подойди и измерь еще в нескольких местах — это для других кадров.

Генка все исполнил.

— Стоп! — объявил Жмуркин. — Перерыв.

Друзья выпили лимонаду и досняли сцену. Генка снова махал кувалдой, шептал заговоры, потел, лил кетчуп, молоко и сорил сухой собранной за гаражом крапивой. Витька работал пылесосом так, что огонь из мангала выскакивал чуть ли не на полметра. В гараже было жарко и пожароопасно… Жмуркин снимал, катая укрепленную на роликах камеру. Когда Генка выдохся окончательно и уже не мог ворочать кувалдой, Жмуркин остановил процесс.

— Хо-ро-шо, — сказал он. — Мне в общем-то нравится…

— Давайте сделаем перерыв. — Генка уронил кувалду.

— Никаких перерывов. — Жмуркин уже зачехлял камеру. — Все клипы снимаются в один день — таков закон жанра. Сейчас собираемся и идем на завод. Надо сегодня успеть снять всю вторую сцену, с воином и мечом. Место, то есть завод, я подобрал. Чего стоите? Сворачивайте костюмы, плакаты, все, что надо. Побыстрее, побыстрее, не картошку копаете!

— Успеем, время ведь есть… — попытался возразить Генка.

— Времени много не бывает. — Жмуркин складывал свой стульчик. — Кто тратит время, тот… Тот настоящий песикот.

Ребята покорно принялись собираться.

— Быстрее, — поторапливал Жмуркин, поглядывая на часы. — Поторапливайтесь, солнце еще высоко…

За дверью послышался автомобильный гудок.

— Что это? — спросил Генка.

— Я такси заказал, — ответил Жмуркин. — Не тащиться же с камерой на другой конец города?

На немой вопрос Генки Жмуркин сказал, что такси он заказал сугубо за свой счет и такому сквалыге, как Генка, волноваться нечего.

Ребята закрыли гараж, забрались в машину, Жмуркин сказал: „На асбестовый, шеф“. Водитель хмыкнул, оценил платежеспособность пассажиров и покатил по указанному адресу.

Асбестовый завод был заброшен, вернее, недостроен лет двадцать назад. Завод хорошо сохранился, его собирались восстанавливать и поэтому, чтобы предотвратить разрушение от непогоды, покрыли новой крышей. Охраны не было — нечего воровать, и ребята без труда проникли на территорию.

— Нам туда, — указал пальцем Жмуркин. — На первый ярус, возле правой стены…

Ребята пересекли подъездные пути и вошли под крышу. К заводским помещениям вел широкий коридор с висящими исковерканными лампами.

— Будто в фантастическом боевике, — Генка оглядывал исписанные всяким стены. — Ван Дамма не хватает…

— И чтобы металл какой-нибудь звучал…

Только Витька это сказал, как пространство заполнилось мощной ревущей музыкой. Мощь эта была так велика, что с потолка посыпалась мелкая крошка, крысы прыснули в разные стороны, а у Генки даже заболели глаза.

— Что это? — вздрогнул Жмуркин.

— Музыка, — ответил Генка. — Похоже на индастриал. Сейчас индастриал снова в моде…

— Это не индастриал, — сказал Жмуркин мрачно. — Это гораздо хуже…

Жмуркин пригнулся и покрался вдоль стены. Ребята за ним.

В конце коридора обнаружилась высокая куча строительного щебня. Ребята залегли в щебне и осторожно высунули из-за камней головы.

На полу заводского зала был выстроен помост в половину человеческого роста. Помост был покрыт большущим британским флагом, на флаге стоял красивый мотоцикл, а рядом толстый парень в кожаных штанах, с приклеенной бородой, всем своим прикидом напоминающий байкера. На противоположном конце помоста торчала большая любительская видеокамера. С камерой возились двое парней.

— „Триумф“, — прошептал Генка. — У него настоящий „Триумф“…

— Где-то я это уже видел… — шепнул Витька. — Английский флаг, мотоцикл…

— Это Парамохин, — указал на „байкера“ Жмуркин. — Жирная сволочь тоже что-то снимает. Фигню какую-то, бездарь чертов. Смотрите, какая у него камера — даже не цифровая, на помойке нашел, наверное…

— Откуда у них „Триумф“?

— Какая разница, — Жмуркин вскочил на ноги и стал спускаться с горы щебня.

— Ты куда…

Но Жмуркина уже заметили. Парамохин отлепил бороду и крикнул:

— Кого я вижу! Никак это ничтожный и жалкий подпевала и лизоблюд Жмуркин!

На что Жмуркин ответил:

— А это вонючий, тупорылый и бездарный крохобор Парамошкин! Что это вы тут делаете? „Спокойной ночи, малыши“ снимаете?

— А ты сам что тут делаешь? — Парамохин спрыгнул с помоста и двинулся навстречу Жмуркину.

— Извини, — Жмуркин подошел в Парамохину вплотную. — Ошибся. Это не „Спокойной ночи малыши“, это „Безжалостные и кровожадные помидоры-2“! Или три? Достойно, Парамохин, достойно…

— Чего вы здесь делаете все-таки? — Парамохин легонько толкнул Жмуркина.

Жмуркин устоял.

— Чего вы здесь делаете? — повторил Парамохин в третий раз.

— То же, что и вы. Клип снимать будем. И это место я выбрал уже давно, так что давай, Парамон, вали…

— Ты давно, а я давней, — Парамохин уселся на помост. — И мы никуда не повалим…

— Я тебя тогда… — Жмуркин начинал свирепеть.

Генка и Витька тоже выбрались из-за щебня. Друзья Парамохина оставили свою камеру и подошли к своему руководителю.

— Что? — усмехнулся Парамохин. — Что ты меня?

— Я тебя размажу… — Жмуркин схватил Парамонова за ногу.

Парамохин засмеялся.

— Жмуркин, — вмешался Генка. — Погоди размазывать. Чего ты лезешь?

— А чего он место наше занял?

— Тут места полно. — Генка положил руку на плечо Жмуркина. — Пять этажей места…

— Вот именно. — Парамохин отряхнул Жмуркина и встал. — Места тут много. Твой друг, Жмуркин, умнее тебя. Идите на второй этаж.

— Сам иди на второй этаж! — дернулся Жмуркин. — Никогда такого не будет — он на первом этаже, я на втором! Пусть он идет на второй…