неловко опустил шуршащие пакеты возле лестницы. Залился румянцем так, что даже уши вспыхнули.

– Ясно, – пробормотал он и спрятал руки в карманы светлого тренча. – Тогда я, наверное, пойду…

– Куда ты пойдёшь? – сказал Майкл, ухватив его за рукав. – А ну, стой.

Джеймс переступил с ноги на ногу:

– Ну, так будет лучше…

Пакет с шорохом завалился на бок, оттуда выкатился крупный сочный помидор. Майкл подхватил его, потёр о рубашку и сунул обратно.

– Ничего так не будет лучше, – он взял Джеймса за ворот: – Снимай.

Тот поднял плечи:

– Майкл, не надо, я… я пойду.

– Не трусь, – тихо сказал тот. – Рано или поздно они бы всё равно узнали. Я не дам тебя обижать.

– Неудобно же, – прошептал Джеймс, глядя на свои ботинки. – Я не хочу им мешать.

– Я им всё объяснил. Давай раздевайся. Теперь можно не прятаться.

Джеймс отвернулся, вытащил одну руку из рукава.

– Они очень расстроились?.. – прошептал он.

– Ну мать поплакала, а так ничего, – тем же шёпотом ответил Майкл. – Я бы им всё равно сказал, что буду жить с тобой.

– Ладно… – Джеймс вздохнул.

Он повесил тренч на вешалку, расшнуровал ботинки, аккуратно поставил их у порога. Выпрямился. Майкл за руку подтянул его к себе и обнял.

– И вообще, отцу ты всегда нравился, – прошептал он.

– Мама у тебя тоже ничего, – негромко сказал Джеймс.

– Вот и не бойся. Они нормальные.

– Ага…

Джеймс отлепился от него, одёрнул джемпер. Зашёл в гостиную.

Эмма сидела в кресле, строго сложив руки на коленях, и смотрела на него слегка исподлобья.

– Здравствуй, Джеймс, – сказала она, будто в её класс вошёл ученик, опоздавший к началу урока на четверть часа.

– Добрый день, – тот сел на краешек дивана, зажал ладони между коленями и постарался улыбнуться. – Как ваши дела?..

– Спасибо. Всё хорошо.

– Мам, не смотри так, – укоризненно сказал Майкл и сел рядом с Джеймсом, колено к колену.

Она моргнула и неловко улыбнулась. Хотела что-то сказать, но передумала, начала перебирать пальцами рукав платья. Из коридора выглянул Кристофер:

– А что вы сидите, как на похоронах?..

Эмма вздохнула, виновато посмотрела на него.

– Извините, – тихо сказал Джеймс. – Я лучше пойду.

Он встал, но Кристофер преградил ему путь, взял за плечо:

– Не сердись. Всё кувырком, я знаю… Никто не думал, что так выйдет. Просто пойми… Нам привыкнуть надо.

– Мне жаль, что я вас расстроил, – тот опустил голову.

– Хватит ерунду говорить, – не выдержал Майкл и встал рядом. – Ты никого не расстроил, это я постарался.

Эмма вздохнула и поднялась на ноги.

– Что уж теперь, – сказала она. – Майкл всегда делает по-своему. Оставайся. Будем обедать.

Она смягчилась, будто смирилась с неизбежным. Сцепила руки на животе. Молчание было таким неловким, что от него хотелось сбежать в Канаду или ещё дальше.

– Я разложу стол, – сказал Майкл.

– Да… пойду за скатертью.

Эмма мимоходом погладила Джеймса по плечу, выходя из гостиной, тихо всхлипнула уже в коридоре.

– Мне очень жаль… – повторил тот.

– Не извиняйся, если не виноват, – сказал Кристофер, отодвигая мебель к стенам комнаты, чтобы освободить место для стола. – Майкл сказал, он сам за тобой волочиться начал. Правда, что ли?

– Правда, – ответил тот. Он поставил раздвижной стол в центр, принёс пару стульев из кухни.

– Ну хоть ты расскажи. – Кристофер опёрся руками о спинку кресла, глядя на Джеймса. – А то он молчит, как партизан. Как вы познакомились?..

– Я же говорил, – Майкл вынул из буфета стопку тарелок. – Это у Сары было.

Кристофер только махнул на него рукой, мол, не тебя спрашиваю.

– Давайте я помогу, – предложил Джеймс. – Что нужно сделать?..

– Пирог из духовки достать, – Кристофер выпустил спинку и выпрямился. – Чайник притащить, лимон нарезать. Ты у нас на кухне уже и так всё знаешь. А я разберу, – он кивнул на пакеты, оставленные возле лестницы, – что ещё на стол пойдёт.

Эмма вернулась с белой скатертью, застелила стол, разгладила складки. Майкл расставил тарелки на четверых, пока Джеймс с отцом возились на кухне. Мать смотрела на него исподлобья, машинально поправляя уголки скатерти, и молчала.

– Ну, чего ещё?.. – вздохнул он.

– Когда ты первый раз разбился, – тихо сказала она, – я думала, никогда тебя больше за руль не пущу. Но ты так рвался на свои гонки… что я смирилась. Думала – раз это делает тебя счастливым, буду молиться, чтобы ты не свернул себе шею. Потом привыкла… Наверное, теперь тоже привыкну. Любишь ты со смертью играть, никого не слышишь.

– С какой ещё смертью?.. – устало переспросил Майкл.

– Думаешь, я ничего не понимаю?.. Я всё понимаю. Тебя на привязи не удержишь. Сейчас у тебя Джеймс, а потом начнётся – появится какой-нибудь Брайан, Сэм, Дилан… Заведёшь знакомства с актёрами, а там, говорят, таких каждый второй. Для тебя это просто прихоть… Как гонки. Ты не видел, как страшно умирать… от этой болезни, – с трудом сказала она. – А я видела. И никогда не смогу забыть.

– Ты думала, Эван тоже прихоть, – угрюмо сказал Майкл. – Ты не хочешь понять. Никогда не хотела.

– Мне всё кажется – это какой-то розыгрыш, – она опустилась в кресло, сложила руки на коленях, как школьница.

– Почему ты так?.. – тихо спросил Майкл. – Хочешь, чтобы я тебе врал? Тебе будет спокойней, если я начну притворяться?

– А если из-за этого с тобой что-то случится, – произнесла она, глядя в пространство, – что с нами будет?..

– Мама! Ты вообще ни о чём больше не думаешь?.. – вспылил Майкл. – Никаких других проблем нет?..

Кристофер зашёл в гостиную с пирогом в руках, посмотрел на жену, вздохнул.

– Эмма. Мы ведь вчера это обсудили.

– Что-то случилось?.. – Джеймс высунулся из-за его плеча с плетёной корзинкой для фруктов, придерживая подбородком горку яблок и апельсинов.

Майкл хотел было ответить, но обнаружил, что от ярости не может разжать зубы.

– Сейчас вернусь, – бросил он.

Выскочил на задний двор через кухню, хлопнув дверью. Схватил пачку сигарет с наружного подоконника, закурил, сжимая фильтр зубами. Джеймс выглянул следом.

– Майкл?.. – тревожно позвал он. – Что случилось?..

– Она не понимает, – процедил тот. – Не хочет ничего понимать. Выдумала себе страшилку и теперь носится с ней, ни о чём больше говорить не может.

Джеймс вышел за ним, прикрыл дверь.

День был тёплый. Молодая трава топорщилась на газоне, деревья окутывала зелёная дымка. Свежие листики только-только начали пробиваться, они ещё даже не шелестели от касания ветра. Майкл привалился спиной к стене дома, щурясь от злости, смотрел сквозь сигаретный дым.

– Чего она боится?.. – спросил Джеймс.

– Она думает, я начну трахаться со всеми мужиками подряд, подцеплю СПИД и умру, – бросил Майкл сквозь зубы. Добавил беззвучно: –