— Мне было интересно вас слушать, мистер Райан — изрек русский Вождь — но вы сделали ошибку в рассуждениях. Непростительную ошибку — ведь эта мысль уже была нами озвучена, она не являлась секретной. Вы считаете нас азиатами — а мы не Восток, как и не Запад, мы — Север. Имеющий некоторое сходство и с Западом, и с Востоком — но не более того. И фантастика ваша, при том, что некоторые моменты вы угадали, в целом, не более чем фантазия. У вас есть еще что-либо мне сказать — или это все?

Когда за американцем закрылась дверь, Сталин усмехнулся в усы. Противник умный, опасный — но так раскрылся!

А что до гостей из будущего… Они принесли в это время очень полезную вещь. Формальный, понятийный аппарат — для того, что у нас ощущалось (и то не всегда) на интуитивном уровне.

Выигрыш темпа — вот в чем был смысл игры с дезинформацией. Понятие ближе не к измерению времени, а к шахматам: ответ может быть, лишь когда наш ход сделан и фигура встала на новое поле, и не раньше! Когда мы ясно видим цель и идем вперед, а противник пребывает в неопределенности, в сомнении, в выборе между несколькими вариантами (выбрать сразу несколько нельзя, или по логике событий, или банально не хватит ресурса) — то мы выиграли темп.

Если США не решатся начать войну, из-за неопределенности на доске. А мы с каждым годом становимся все сильнее и крепче — промышленным ростом, успехами в науке (тут и освоение привнесенного потомками играет большую роль), освоением новых территорий, и привязкой к нам союзников. То эта игра выгодна нам!

И мы Востоком — пожалуй, были там. А здесь попробуем пройти по пути Севера — что выйдет в итоге?

Юрий Смоленцев «Брюс».

Операция «Театр», ответственность, тов. Л.Смоленцева. Подпись — Пономаренко.

Советская мода, это тоже вопрос политический. Особенно когда этим занимаются такие персоны, как Аня Лазарева и моя Лючия. А это мероприятие, открытие в Ленинграде филиала Дома Итальянской Моды (или, сейчас его в РИМ переименовали — русско-итальянская мода, и колизей на эмблеме) стало событием, за которое отвечает исключительно моя жена — Аня сейчас с нашим отцом-Адмиралом на Дальнем Востоке.

Вообще-то в Ленинграде Дом Мод уже есть, открылся еще в 1944. Люди, а особенно женщины, всегда хотели красиво одеваться, «устали от войны, сколько можно, сапоги и шинели?». Находился тот Дом (в той истории, как и в этой) на Невском, 21 — на Петроградку, где он был уже в мое время, переехал в шестидесятые. Но наверху решили, что один хорошо, а два лучше. Тем более, что направления несколько различались — ЛДМ разрабатывал модели для швейных фабрик, создавал «пилотные образцы», ну а «Рим» больше предполагается для работы с индивидуальными клиентами, а также поощрения принципа «сделай сам». Как в жизни бесконечно далекой, мать журнал «Бурда» покупала, помню — чтоб по нему шить.

Здание — бывший Дворец Культуры Первой Пятилетки на Театральной. Красивое здание, снесенное у нас в 2005 — побывав в Питере после, я поразился тому уродству, что на его месте возведено — нет, может для спального района и смотрелось бы? Ну а тут, изначально был Литовский рынок (работы Кваренги — который только в Петербурге Эрмитажный Театр, Академию Наук и Манеж построил), ну а товарищи большевики решили на этом месте клуб совторгслужащих соорудить, как этот ДК в самом начале назывался. Оставался дворец за профсоюзом работников торговли до этого года, когда по итогам «ленинградского дела» (не политика, а банальное воровство) «торговую мафию» ощутимо прижали. Всех не выгоняли, кружковцев и самодеятельность жалко — но пришлось им потесниться, пока. А дальше — будем посмотреть!

В зале нарядная публика, больше конечно женщин, но и мужчин немало — и мужья, и ответственные товарищи, и просто богема. Мое место — в ложе справа, над первым рядом, даже чуть впереди — сцену-подиум я вижу вблизи и сбоку. Поскольку я тут не просто зритель, а обеспечиваю безопасность. Со мной еще шестеро ребят из Москвы, от нашей «инквизиции», и в зале есть люди с Литейного. Помнят, как летом наши прекрасные дамы по городу погулять решили, без охраны — и какая накрутка была из Москвы! Теоретически опасность есть — на Ане и Лючии ведь приговор висит еще от бандеровцев, из Киева в сорок четвертом. Можно еще предположить, что в аппарате «кириченки» заведутся — но это вряд ли. Даже не оттого, что не было в Ленинграде никакого национализма — а еще и банально потому, что после чистки, года еще не прошло (ага, то самое «ленинградское дело» — вот только товарищи Попков, Кузнецов и иже с ними оказались вовсе не борцами со сталинизмом, а банальными расхитителями, украли и сгноили товаров на несколько миллиардов рублей!), и новые товарищи никак не могли успеть освоиться и между собой сговориться.

Лючия на кафедре, в ближнем ко мне углу сцены. Когда это сооружение на место ставили, то удивлялись, отчего такая тяжелое — а там впереди вместо дерева бронеплита, на случай бандеровского снайпера — в зале темно, вид сверху вниз, дистанция даже до галерки метров сто, отличные условия для стрельбы — а главное, если прошлая прогулка наших красавиц была абсолютно неожиданной даже для них самих, то об этом мероприятии было объявлено, и про участие Лючии тоже, так что нехорошие люди могли заранее подготовиться. Но снайперскую винтовку в зал протащить охрана не даст, а из пистолета работать, это надо быть камикадзе.

Началось. Свет в зале гаснет, музыка играет, и на сцену выходят актрисы Театра Моды. Из числа наших «смолянок» — вот никогда не думал, что фамилия моей женушки, а значит и моя, так в историю войдет! В этом мире кто-то наверху (думаю, что Пономаренко, но он не признается) решил, что для мальчиков-сирот есть суворовские и нахимовские училища, ну а для девочек тоже желательно аналог создать, тем более что школы в этом времени раздельные. По замыслу это должен быть (по крайней мере, в Москве) «клуб образцовых советских жен», а так как их с самого начала Аня с Лючией опекали, и обучали всяким вещам, в том числе и в РИМе, то стало — «смоленцевки», быстро сокращенные до «смолянок», не забыли еще дореволюционное слово!

Это было видеть надо! Выходят, все стройные, спортивные, и будто скользят над землей, как летят — пластика даже не балерин, а пантер перед прыжком, ну так их же и боевым искусствам обучали, мои же ребята. Шаг не «сваи забивать», а именно скользящий, невесомый, корпус вперед наклонен, но чуть-чуть, да еще и встречный ветерок от больших вентиляторов за кулисами — идут, как плывут на всех парусах. Одеты в фирменном стиле Лючии и Ани Лазаревой — платья с юбками солнцеклеш, поверх «летящие» плащи-накидки (привет от Аллы Пугачевой!).

Тут я маленькое отступление сделаю. Началось все, наверное, с новогоднего вечера в военном сорок третьем, когда кто-то из «воронежцев», то ли Иван Петрович, то ли сам отец-адмирал наш, во всеуслышание сказал — дорогие женщины, будьте нарядными, это наш боевой дух повышает, чтобы фашистов лучше бить. Ну а Аня (тогда еще не Лазарева а Смелкова) уже тогда в нашего Адмирала влюблена была, и очень хотела ему угодить… и фильм ей попался, «Карнавальная ночь» на ноуте, где героиня Гурченко в таком платье. И стал неожиданно популярен, сначала среди женской части Северной Корабелки и «арсенала два», хозяйства Курчатова, стиль похожий на кино пятидесятых. Но вот зуб даю, гораздо большее значение имело то, что оказался он неожиданно удобен именно для таких как Аня — агентесс «инквизиции»! Работающих, конечно, в городе, не в лесу.