Я попыталась сдвинуться на кровати, чтобы сесть, но боль в руке напомнила, что не так давно в ней засел кинжал. Теперь она была перебинтована.

—Сколько швов?

—Одиннадцать с одной стороны и девятнадцать — с другой,— он выгнул темную бровь и подался вперед, облокотившись на колени.— Ты превратила в оружие апельсины, Вайоленс?

Я с трудом переползла в сидячее положение и пожала плечами.

—Работала с тем, что есть.

—Раз уж ты выжила — мы выжили,— не могу ругать тебя за это и не стану спрашивать, откуда ты всегда знаешь, с кем будешь сражаться на вызовах.— В его взгляде явно читался гнев, но была и нотка облегчения.— Благодаря тому что ты сказала Ридоку, Эметтерио успел доставить Джека сюда вовремя. К сожалению, он в пяти койках от тебя — и выживет, в отличие от второкурсника в ряду от вас. Могла бы его добить и избавить нас от драмы.

—Я не хотела его убивать.— Я попробовала размять плечо. Болит, но не вывихнуто. И на лице все еще пульсировали отдельные участки.— Я просто хотела не дать ему убить меня.

—Надо было сказать мне,— сорвалось с его губ обвинение.

—А ты бы не мог сделать ничего, только выставил бы меня слабачкой,— я прищурилась.— Да и что-то уже несколько недель тебя попробуй еще найди. Если бы я не знала, подумала бы, что поцелуй тебя напугал.

Проклятье. Вот это я говорить вроде не собиралась.

—Оставим это в прошлом.

В его глазах что-то сверкнуло, но на лице тут же снова воцарилась холодная маска безразличия.

—Серьезно?— Надо думать, раз он так долго этого избегал.

—Это была ошибка. Мы с тобой будем служить вместе до конца жизни, никуда друг от друга не денемся. Связь — пусть даже только физическая — будет колоссальной оплошностью. Об этом нечего и говорить.

Я с трудом удержалась, чтобы не вцепиться себе в грудь — проверить, на месте ли органы, раз меня только что выпотрошили всего за четыре фразы. Но ведь ему понравилось не меньше, чем мне. Я была там, я бы ни с чем не спутала этот… энтузиазм. Но может, все дело в чураме.

—А если я хочу поговорить?

—Тогда милости прошу, но это еще не значит, что я обязан участвовать в этом разговоре. У нас обоих есть свои границы, и это будет моя,— от его тона, который не предполагал споров, у меня все внутри перевернулось.— Я соглашусь, что у меня плохо получилось поддерживать дистанцию, и если сегодняшней выходкой ты намеревалась привлечь мое внимание, то поздравляю. У тебя получилось.

—Не понимаю, о чем ты.— Я скинула ноги с койки.

Нужно было найти сапоги и убраться отсюда, пока я не выставила себя еще большей дурой.

—Оказывается, я не могу доверять Лиаму, который не сообщил о смертельной опасности, и не могу доверять Рианнон, которая недостаточно хорошо тренировала тебя, раз Барлоу так легко положил тебя на лопатки, и с этого момента я все беру на себя.

—Что берешь на себя?— я прищурилась.

—Все, что касается тебя.

На следующий день, в часы, когда мы бы занимались полетами, если бы не завывающие ледяные ветра, Ксейден вызвал меня на мат. К счастью, на этот раз в рубашке, поэтому меня не отвлекало то, что под ней. Нет, мало того что он надел боевую защиту и сапоги, он и вооружился до зубов — не меньше, чем десятком кинжалов в десятке ножен.

Это же токсично, что меня так притягивает этот его вид? Наверняка. Но сто́ит только взглянуть — и температура сама так и подскакивает.

—Не бери свои кинжалы,— велел он, и почти десяток всадников оглянулось на нас с других матов.

Хотя бы Лиам тренировался в паре матов от нас, сДаином. Большинство отрядов тоже собралось здесь, пользуясь внезапным свободным временем, поэтому, к счастью, все были заняты тренировками, вместо того чтобы пялиться на нас.

—Но ты же вооружен,— я выразительно показала глазами на его многочисленные ножны.

—Либо ты мне доверяешь, либо нет,— он слегка закинул голову, еще больше обнажая метку, вьющуюся по его шее.

Той самой, что я ласкала рукой, пока он прижимал меня к крепостной стене больше месяца назад.

Так, все. Не думать об этом.

Но мое тело вспоминало без труда.

Я сделала долгий выдох, отошла к краю мата, достала все свои кинжалы и все выигранные и выложила их на полу.

—Разоружилась. Теперь доволен?— Я повернулась к нему и подняла руки. Длинный рукав скрывал бинт на руке, но рана напоминала о себе.— Хотя можно было бы и подождать пару дней, пока у меня рука не восстановится.

Швы тянули, но вообще бывало и хуже.

—Нет,— он покачал головой, обнажил один из кинжалов и двинулся на меня.— Врагам насрать, ранена ты или нет. Они будут этим пользоваться. Если не знаешь, как сражаться через боль, погубишь нас обоих.

—Ну ладно,— я раздраженно сменила стойку. Откуда ему знать, что мне всегда больно. Это уже моя зона комфорта.— Здесь ты прав, признаю.

—Ну, спасибо за великодушие,— хмыкнул он, и я постаралась подавить волну тепла внизу живота. Он поднял руку ладонью вверх, показывая мне клинок с удивительно коротким лезвием.— Проблема не в том, как ты дерешься. Ты быстрая и с августа стала весьма устойчивой. Проблема в том, что у тебя слишком легко отнять кинжалы. Тебе нужно оружие под твое телосложение.

Хотя бы не сказал «под твои слабости».

Я рассмотрела кинжал в его руке. Красивый, с прочной черной рукояткой, гравированной тирскими узлами, старинными мифическими рунами, состоящими из запутанных спиралей и переплетений. Этот клинок явно довели до смертельного совершенства.

—Впечатляет.

—Он твой.

Я вскинула голову. Но в ониксовых глазах не было ни намека на ложь или шутку.

—Я добыл его для тебя.— Уголки его губ слегка изогнулись.

—Что?— У меня раскрылся рот и сжалась грудь.

Он потратил время, чтобы добыть для меня нож? Блин. О таких чувствах я правда не просила. Теплых, сбивающих с толку чувствах.

—Ты слышала. Бери.

Сглотнув неожиданный комок в горле, я взяла у него клинок.

—Кто его сделал?

—Знаю нужного человека.

—В квадранте?— у меня вскинулись брови.