— Мир высокой живописи — одновременно и мир больших денег. Л где большие деньги, всегда, как известно, жесткая конкуренция. Каковы правила игры внутри Вашего корпоративного круга, да и есть ли они?

— Кое-что я могу рассказать. Сегодня историю искусства в мире решают около ста человек. Они диктуют правила, о которых вы спрашиваете. Приведу пример. На передаче Александра Гордона я поспорил с Ольгой Свибловой, которая занимается старинной фотографией, что мои работы в течение ближайших пяти лет будут во всех музеях мира. Гордон обвинил меня тогда в том, что моих работ якобы нет в Эрмитаже. Сразу после передачи мне перезвонила мой секретарь и уточнила, что у нас существует официальное письмо Пиотровского, где он благодарит меня за мои работы, сделанные специально для Эрмитажа. И есть каталог Эрмитажа, где представлены эти мои четыре работы.

Спустя какое-то время после эфира некий Каменский, который представляет «Сотбис» и «Кристис» от России и стран СНГ в Англии — решает, что туда попадет, а что нет, — вдруг заявляет: «Я сделаю все, чтобы Никас не попал на аукцион в Лондон!» И знаете, почему? Потому что те, с кем я спорил, оказались его друзьями. Получается, не дружишь с ними — будь ты хоть Сальвадором Дали, не попадешь никогда! Та же Свиблова сегодня занимается фотографией, хотя раньше занималась продажей живописи. Почему? Потому что ее вытеснили с этого денежного рынка! В этом мире очень жестокие правила. Я могу быть гениальней Леонардо да Винчи... все равно не пустят: у них там свои интересы. Помните, когда лейтенанта спрашивают: «Хотите стать генералом?» Он отвечает: «Нет, у каждого генерала есть свои дети». Так приблизительно и получается...

— ...что некий Никас из Ульяновска...

— ...который не входит к тому же ни в одну их группировку, вдруг начнет продаваться и деньги, которые они могли бы получить за пятый или восьмой «черный квадрат», вдруг пойдут ему. Понимаете? И дело не в том, что я плохой. Если мои картины покупают люди, которые даже не знают меня, в Америке, в Англии, в Италии за 40—50 тысяч евро — это о чем-то говорит? Значит, я знаю, как и что надо писать, чтобы мое искусство было востребованным. Приведу вам забавный пример. Как-то в Лондоне я решил купить плакаты. Выбрал три плаката из пятисот представленных в рекламе. А продавец мне отвечает: «Как раз этих трех и нет. Их раскупили. Есть другие...» В данном случае мой выбор говорит о том, что я знаю, что нравится людям. Иногда я сталкиваюсь с шокирующим натурализмом, где художники рисуют, скажем, кишки, разорванные тела, по которым ползут черви... Такие вещи мне откровенно не нравятся. Если хочешь показать страдания — нарисуй лучше плачущего ангела на развалинах. Ведь плачущий ангел не менее печален. Или. Меня иногда просят нарисовать что-то, связанное с нефтью. Несут мне фотографии нефтяников, нефтяные вышки, а я рисую некое странное водное чудовище, выходящее из воды в виде фонтана.

— Вы упомянули портреты президентов, которые Вам довелось писать. Насколько я знаю, аж 26 штук. Злые языки утверждают, что если бы Вы с четверть века назад не ступили на эту «президентскую» стезю, то не видать, мол, Вам Вашей сегодняшней славы и денег. Так ли это?

— Это не так. Во всяком случае, не совсем так. В 1984 году я приехал из Вильнюса в Москву, участвовать в одной эротической выставке в Японии. Я сказал, что я не эротический художник, на что мне возразили: «Но у тебя же есть обнаженные девушки!» Я ответил: «Они есть у всех художников. Это же студенчество, натура, тело...» — «Вот и дай их». Я чуть-чуть доработал и дал. Потом эти работы попали в Италию, в Канаду, в Париж... Спустя несколько лет я уже работал в Италии совсем в другой технике, тема обнаженного тела уже была мне неинтересна. Но тем не менее в 1990 году во Франции выпустили книгу «Ведущие эротические художники мира», куда вошли и мои работы. Вот так я и попал в ведущие эротические художники мира, хотя я к эротике не имею никакого отношения до сих пор. Иногда я использую в картине обнаженное тело, но это не эротика. Это, скорее, философия. Когда я ехал писать президента Алиева, я был уверен, что он обо мне уже все знал как о художнике. Ельцин был чуть позже... Так что «президентская» стезя не имела решающего значения. Любому хорошему художнику могут предложить выполнить подобные работы. У меня это произошло само собой. Это не значит, что один президент сознательно «передавал» меня другому, хотя позже эффект цепной реакции присутствовал. Я думаю, что «президентское» направление в моей живописи лишь один из факторов моего общего успеха. Как-то, тоже случайно, написал президента Эквадора, этот портрет у него увидел президент Перу — тоже захотел, да еще и рассказал обо мне бразильскому президенту. Тот тоже выразил желание попозировать мне.

Кто такие президенты? Как мне часто пытаются внушить: неискушенные в искусстве люди, вокруг которых тоже сидят ограниченные искусствоведы и помощники. Это глупость! Да, некоторые президенты не всегда хорошо разбираются в искусстве, но их окружение?.. То есть окружение, к примеру, говорит: «Ваш портрет на вас не похож!» И что — он после этого будет мне платить? За счет чего же я тогда живу? Может, президенты и не очень искушены в искусстве, но их окружение уж точно следит за их уровнем в искусстве. Если Мадонна заказывает портрет мне, значит, разбирающиеся в искусстве люди подпускают ее только к конкретному художнику. Искушенное окружение решает ее пиар, ее «подъем».

— Есть мнение, что «...для того, чтобы получить эти заказы, надо бывать в тех местах, где бывают твои потенциальные заказчики: знакомиться и флиртовать с красивыми женщинами, общаться и заводить дружбу с мировыми знаменитостями. Никас по этому «предмету» — «отличник»: сам знаменитый светский лев, завсегдатай всех многих модных тусовок. Он также дружит со многими «сильными мира сего»... Про Вас?

— Это не про меня. Обстоятельства действительно вынуждают меня появляться на разных светских мероприятиях, потому что зачастую люди, устраивающие мероприятия, являются моими друзьями. Кроме того, на таких светских раутах также легче встретиться и со старыми знакомыми, которых редко видишь, а также дать интервью и, может быть, договориться о новом заказе. Но я никогда ни за кем не ухаживал ради выгоды. Никто никогда не скажет, что вот эта женщина помогла мне в карьере. Я никогда не следовал правилам: если будешь с кем-то жить или с кем-то дружить, вот тогда ты чего-то добьешься. Наоборот, я всегда был против этого. Мало кто знает, с кем я живу, какая у меня девушка. И никогда я не буду встречаться с кем-то из-за того, что это нужно — мне это в первую очередь лень, это моя жизнь, и мне жалко ее распылять на глупости. Я как-то давно коротко общался с Лолитой Миляв-ской, сразу скажу, что у нас чисто приятельские отношения... И вот до этого времени я только и слышал: Никас, извини, мне нужно бежать на чей-то день рождения — там будет нужный человек; потом опять: мне надо ехать на такие-то крестины — там будет полезный человек... У нее большая часть жизни уходит на то, чтобы кому-то нужному позвонить, с кем-то нужным встретиться. Я — ленивый, из-за этого иногда теряю отношения.

Если бы я сегодня занимался тем, что вы мне процитировали, вы бы у меня никогда не взяли интервью. До меня попросту было бы невозможно добраться. Я бы где-нибудь с Мадонной попивал коктейль. А я даже не выучил английский — из-за занятости и лени, хотя мог бы отложить на время искусство в сторону и выучить его. И, кстати, владение именно английским принесло бы мне море дивидендов: я бы мог резать полоски на холсте или капать на него пятна, подписывать «Никас Сафронов», и мир бы рукоплескал мне, а я бы получал миллионы. И все это — если бы я знал английский и хотел бы реализовать такого рода планы в жизнь. Нет проблем! Я хорошо знаком со многими сильными мира сего... но я никогда не углублялся в дружбу с ними, не стремился быть там, где они. Мне предлагают полететь на форум в Давос, где будут все они, но я мучаюсь ремонтом в квартире, недосыпая, все время работаю и получаю от этого больше удовольствия, чем от присутствия на престижном форуме. Мое хобби — моя работа, мое призвание. Поэтому, как говорил Сенека, я никогда не искал друзей в форуме и в сенате. Мне вот интересно с вами: комфортно, уютно... Люди разные, и я ищу только тех, кто мне близок по духу. Многие состоявшиеся люди капризны, и подстраиваться под них — не моя участь. Этого не обидь, этому угоди, тот реагирует на эти слова, а этот на те... С ума можно сойти! Я дружу с теми, кто мне действительно приятен: Виктор Мережко, Дроздов Николай Николаевич, Толя Трушкин... вот с ними мне уютно.