— Мы победили. Я…

— Тай… — тихо мявкнул Котов, отчего-то вдруг заминая и пряча окурок, будто школьник, подбираясь, чтобы встать. — Тай…

— Что? Н-ну? — Голос эльфа, всегда ровный, вдруг зазвенел напряжением.

На пыльный бетон упала одна алая капля. И еще. И еще.

Витязь недоуменно поднес руку к лицу — из носа полило. Он отшагнул, бессильно прислонился к грузному драконьему телу. Запрокинул голову, унимая течь. Кровь алыми языками распласталась по доспехам, набитым золотыми рунами, по цветку на нагруднике…

В пробитые стеклянные фасады влетали бабочки — десятки, сотни. Они садились на тело дракона, на плечи и волосы эльфа, на пол, на голые стены…

— Что-то не так, верно? — хрипло выговорил Мастер Войны, напрягаясь всем телом. — Что-то не так. Что-то. Нечто… проклятый язык…

Эльф прижал окровавленные ладони к вискам, зажмурился, будто через силу вглядываясь в великую тьму, которую не объять взором. И выдохнул:

— Она успела родить детей своих, Багрянец Небес. Вот что не так. Она сказала, что победила, и она сделала так. Она сказала… это не конец. Она… я чувствую. Альгваринпаэллир, ты… сильнее меня. Посмотри… посмотри сам сквозь складки и скажи! О, как я хочу ошибаться…

Дракон закрыл золотой глаз нижним веком и произнес с угольно-черным выдохом:

— Не ош-шибаешься. Его дети. Его, белоглазого. Паучиха з-зла и мс-стительна. Они в твоем мире, эльф. В той с-с-складке. Слыш-шу, как они пожирают свет. С-силы эльфов, силы твоего народа, его с-суть…

— Мои дети? — взвизгнул Мастер Войны. — Заткнись, ящер, я не желал этих детей!

Он крутнулся на каблуках невидимых под алыми полами кованых сапог в бессильной злобе, связанный союзнической клятвой.

— Что станем делать, Тайтингиль, витязь Нолдорина?

— Просить Альгваринпаэллира открыть нам путь, — одними губами отозвался эльф, бессильно стекая по драконьей чешуе вниз. Котяра был уже рядом, поддерживал, протягивал платок, шептал какие-то утешительные слова. — Открыть путь. Я отметил его драконьим камнем, когда пришел. Я…

— Еще одна война… Я устал от них. Про-с-сто устал, — выдохнул Багрянец Небес вместе с густым черным дымом. — Она с-сказала, что я трус, но я про-с-сто устал… Я не смогу получить долгожданного забвения, пока не выполню данное тебе с-слово всецело, эльф. Значит, мне придет-с-ся… Придется… с-силы… гаснут. Кровь… уходит из ж-жил.

— Значит, времени у нас нет. Нисколько, — выговорил Тайтингиль. — Значит, мы уходим сейчас. Немедленно!

Миг слабости прошел, эльф снова был прям. Решительно, даже зло оттер кровь с лица, оценил расстановку сил.

Трое безоружных мужчин. Дряхлый дракон. Раненый звездный корабль.

— Твой… транспорт мы не используем никак, Мастер Войны, — сказал он. — Не сможем. Я полечу на драконе.

Грузная алая голова согласно мотнулась.

— Вы со мной? Ты?

Котик замер.

С ним. С великолепным эльфом — каким он сам всегда хотел стать.

В мир ломающегося под ногами черного льда.

— Конечно, — выдохнул он, не поднимая глаз. — Я… конечно…

И наконец посмотрел на Тайтингиля.

— Но мне страшно, честно.

Мастер Войны подшагнул ближе.

— Я уже доставал из бесполезного создания того… орка. Достал один раз и достану еще. И поучу твоих оружейников ковать хорошие клинки, Тайтингиль, витязь Нолдорина, — сказал он. — Не трясись, Кот-ту, я видел тебя воином, и теперь это уже никуда не денется. Наши миры связаны, я понял. Зло нельзя истребить здесь и сейчас, его надо победить везде. Корабль останется здесь, да…

— Ты говоришь верно, Мастер Войны… Что ж, вы тоже поезжайте. Туда. Ты знаешь. Мы с Альгваринпаэллиром прибудем и немедля откроем путь. Время… нет времени. Нет.

Тайтингиль примолк и добавил негромко:

— Дай мне волшебное зеркало… айфон, орк. Я должен сказать Ирме. Должен поговорить с ней, попрощаться. Увидеться уже не получится.

Никто не увидел, как под блистательным алым атласом дрогнули безупречно прямые плечи Мастера Войны.

* * *

— Оставьте, пожалуйста, сообщение после звукового сигнала.

— Ирма?

— В настоящее время я не могу подойти к телефону. Оставьте, пожалуйста, сообщение после звукового сигнала.

— Ирма, — заговорил эльф, дождавшись, когда в плоском зеркале пискнет, — я вернулся… Мы победили. Но я снова ухожу. Я должен. Передай двергам мою благодарность. Передай Алине мое почтение и поклон. Я сделаю все, чтобы вернуться к тебе, Ирма. Я познал любовь — иную для моего народа, но любовь, и я счастлив возле тебя. Береги себя и дочь. Ирма… я…

Айфон потерянно пикнул, разряжаясь. Эльф глянул — и швырнул ненужное приспособление с высоты драконьего полета — куда-то туда, вниз, в переплетение причудливых форм огромного города.

Ветер, злой московский ветер бил в лицо, полоскал златые волосы, вымывая запахи липы и песка и оставляя лишь кровь и смерть.

Дракон, окутанный облаком бабочек, вдруг взмыл вверх — охватив город крыльями, и еще выше, выше, застыв крылатым силуэтом со всадником на спине на фоне неба. Внизу исправно циркулировали люди в офисных костюмах, сосредоточенные на своих серьезных взрослых делах, никогда не смотрящие вверх. Старый дракон, кровь которого капала вниз и рассыпалась драгоценными камнями еще в воздухе — волшебными камнями, которым было суждено остаться ненайденными, завис, давая Тайтингилю обнять взором эту часть странной человеческой Земли, мира без магии, и ринулся вниз.

Тайтингиль направлял древнее создание пламени — дракон пикировал, оставляя дымные хвосты позади себя, и безупречно точно вписался в узкий задний дворик за популярным баром.

Вписался.

Ирма включила автоответчик на айфоне и замерла на краю ванны.

Ей до зарезу нужны были десять минут — десять минут молчания, для себя, чтобы понять, что произошло. Растерянная, опешившая.

И этого времени хватило — Ирма бережно сунула в шкафчик на стене пластиковый тест, украшенный двумя полосками, и решительно запахнула на себе махровый халатик. Ну и что, что сорок три. Ну и что!..

Она глянула в зеркало — двадцать пять, максимум же двадцать пять! И торжествующе улыбнулась.

Счастливо. На пару секунд. Потом замерла — а спираль?.. а как же спираль? К врачу, срочно к врачу, срочно…

Снова врубила айфон.

«Получено одно новое сообщение»…

— Алина! Алинка-а-а!

Сверху раздался дробный бой каблуков — девушка летела, реяли белоснежные волосы, взблескивала сережка в пупке. Алина сжимала в руке телефон.

— Мам! Мастер эсэмэску прислал с пеленгатора, ну, с этой штуки, которая в руке у него, ма-ам! Они в бар какой-то едут… Тот бар, где ты тусила раньше, да, мам? Бежим!