трапу, он заворачивает за корму брига и направляется к привязанному рядом с ним шлюпу с одной мачтой и выцветшим названием «Мертвый альбатрос».

– Прошу на борт, – гордо заявляет пират. Он всходит на борт своей посудины, хватает дырявое ведро со дна и выбрасывает его в воду. – Правда, не знаю, как мы тут поместимся. Кому-то придется подержать Буцефала, он очень боится воды.

Пират пихает в бок черного козла, и у Морганы окончательно отвисает челюсть. Неужели самодур серьезно гордится корытом, на которое им всем предлагает взойти? О’Райли не хватает слов, она не может сделать ничего, кроме как громко поинтересоваться:

– Ты… ты безмозглый? – Она не сдерживается, даже Колман удивленно косится на своего капитана. – Я не ступлю на борт этой… что бы это ни было.

Шлюп выглядит слишком жалко, на нем не выйти в открытое море.

– Моргана, полегче.

Она отмахивается от своего квартирмейстера, оглядывается по сторонам. Бриг заманчиво блестит красивыми витражными окнами с британским гербом. Она сплевывает себе под ноги:

– За мной.

Колман повинуется беспрекословно. Он уже видел адский блеск в глазах капитана и прекрасно знает, что в такие моменты Моргана полна решимости и отчаянного авантюризма. А вот их новый компаньон все еще оскорбленно смотрит на капитана. Он переминается с ноги на ногу, но все же хватает с собой козла.

Пираты влетают на борт брига. Один из матросов, стоящих на палубе, получает увесистым кулаком Колмана в лицо. Хрустят кости и зубы. Немногочисленные люди растерянно осматривают грязных пиратов, весьма грозно скалящих зубы. Решительные люди даже в меньшинстве пугают, а на бриге не осталось готовых дать бой солдат. Быть может, их вообще тут и не было.

– Ваш корабль захвачен! – с торжественной жестокостью объявляет О’Райли. – Я прикончу всех лично, кто окажет сопротивление. Сейчас же живо отдать швартовы.

Стуча каблуками, ирландка бросается к штурвалу:

– Я за штурвал. Колман, такелаж. Эй, полудурок, ты на якорь. Мы уходим.

Пригрозив незаряженным мушкетом, Колман заставляет пятерых безоружных матросов тоже приняться за работу. Кто знает, сколько у них еще в запасе времени, а дать деру они смогут уже только за борт.

– И как это ты прикажешь поднять якорь брига?! – выпаливает самодур, ставя козла на чистенькие доски. Животное недовольно бьет копытом и выдает раздраженное «ме».

– Мне тебя всему учить надо?

Ладони капитана ложатся на штурвал. Прошло несколько месяцев с того самого момента, как «Острое лезвие» пошло ко дну. И вот теперь она опять, предаваясь ностальгии, вырывает у жизни шанс вернуться в море капитаном, а не просто девицей на чьем-то судне, неугодным пассажиром, пусть и с большим количеством денег.

– Давай, глупое животное! – пират, привязав козла к кабестану[40], ударяет того плашмя саблей по ляжке, но животное и не думает двигаться. Он мирно пережевывает сено, глядя своими козлячьими глазками на бестолкового хозяина. Если сейчас никто не поднимет якорь, то им не выбраться отсюда.

– Моргана, солдаты!

О’Райли оборачивается. И правда, громыхая оружием, несутся британские солдаты, рдеют их красные мундиры. Несколько десятков.

– Моргана! Они от нас не отстанут. Сделай уже что надо! Ну же! Какого дьявола ты медлишь?

О’Райли колеблется, не знает, что ей делать. Солдаты все ближе, матросы налегают на паруса и весла. А она только и сжимает штурвал в надежде, что этого будет достаточно.

– Будь ты проклят, Колман Мерфи! Я поклялась этого не делать!

Раздаются выстрелы. Тяжело вздохнув, Моргана быстро расстегивает ремешки на перчатке и стягивает ту с руки. Взгляду открывается самая омерзительная часть ее тела. Когда-то она считала проблемой шрам на прекрасном лице, но это оказалось меньшим из зол. Ее рука испещрена мелкими синими, фиолетовыми и голубыми ломаными линиями, формирующими подобие молний, переплетающихся между собой. Фиолетовые ногти ярко контрастируют с белой кожей. Как только капитан отбрасывает под ноги кожаную перчатку, на ладони сразу же вспыхивает заряженная искрящаяся сфера.

Козел, явно напуганный странным гудящим нечто, бросается в сторону, и кабестан наконец начинает вращаться. Новый компаньон тоже налегает на него:

– Ладно, Буци. Продолжай, у тебя отлично выходит!

Моргана выдыхает. С криком «Ловите, кретины!», она швыряет сферу прямо в сторону солдат. Она не целится в людей, скорее им в ноги. Сфера взрывается, и от искр вспыхивают промокшие доски. О’Райли создает еще одну сферу и бросает ее следом.

– Нам бы еще сейчас очень не помешал ветер, госпожа Морриган!

– Пошел к дьяволу, Колман!

Кончики пальцев ноют. Еще одна сфера мерцает на ладони, но все желание британских офицеров бежать за ними поугасло. Якорь оказывается поднят на борт, и усилиями их немногочисленной команды бриг выходит в море. Горящая пристань остается позади, и черный дым поднимается высоко в воздух. Моргана одной рукой держит штурвал, зубами натягивая перчатку обратно. Девять лет назад она поклялась себе, что никогда не воспользуется даром, полученным в тот проклятый день. От него только одни проблемы, и не так давно ей довелось в этом убедиться еще раз.

– Куда отправимся, капитан? – выкрикивает Колман.

– Я, конечно, не стану настаивать. Но мы можем отправиться в Питсберри. Там найдем и команду, и заодно припасы. Буцефала я не отдам. Даже не смотрите, это мой козел, – новый попутчик оглядывается по сторонам, – меня, кстати, Джеффри зовут.

Глава 25. Питсберри

– Славно тебя сцапали.

Моргана отрывает голову от стола. Ее заспанное лицо опухло и покраснело, а под глазами залегли тени. Она чувствует себя отвратительно. Вчерашний ужин остался в грязной карете, но легче от этого не стало. Голова раскалывается надвое, и капитан тянется за бутылкой, найденной в трюме. Это самый отвратительный ром, какой она когда-либо пила, по ощущениям – словно кошки нассали в рот, но в нынешней ситуации Моргана рада даже подобному пойлу. О’Райли делает глоток под неодобрительный взгляд Колмана. Она пытается допить остатки, но квартирмейстер, поняв ее намерение, грубым жестом выбивает тару. Бутылка отлетает в сторону, расплескивая содержимое во все стороны.

– Ты что творишь?! – возмущенно чертыхается Моргана, откашливаясь.

Она умудрилась подавиться, но Колману Мерфи все равно. Он нахмурился, сведя брови к переносице, на его лбу залегают глубокие морщины, а кончики обгорелых ушей багровеют.

– Мне нужно отобрать у тебя все? Моргана, хватит.

Мерфи обрушивает на чистенькую столешницу огромный кулак, так что О’Райли даже подпрыгивает на кресле, кривится, потирая ушибленную о деревяшку коленку.

– Свали отсюда, Колман. Я капитан! И я имею полное право делать все, что хочу, – Моргана отмахивается от него небрежным движением кисти. Ей не больно-то хочется с кем-то разговаривать, особенно слушать какие-то нотации с больной головой, готовой взорваться в любой момент. В конечном счете она не маленькая девочка и сама разберется, что ей нужно и стоит делать, а что – нет.

На виске квартирмейстера пульсирует вена, ирландец, грозно играя желваками, перегибается через стол и склоняется к лицу Морганы так, чтобы