самым плохим из всех, что он прожил за свои двадцать пять лет. Хотя вчера день тоже был так себе. И позавчера его макнули головой в поилку для лошадей.

– А за что вас вообще разыскивают? – шепот Джеффри больше напоминает храп, но слова отчетливо слышны всем и каждому. Не умеет Корморэнт действовать скрытно, и из-за этого так и не смог в полной мере освоить воровское искусство.

– Ты можешь заткнуться, кретин?! – раздраженно рычит женщина, все еще не поднимая головы. Она будто боится продемонстрировать лицо. Хотя на специфичный вкус Джеффри она вовсе не дурна собой и не лишена красоты. Но Корморэнт особо и не рассматривал ее физиономию, куда интереснее было наблюдать за плещущимся в кружке спиртным напитком.

Ну хотя бы глоточек! Ну что же сегодня за день. Разве что воскресенье, а он помолиться забыл.

– Мы честные люди, каперы, – женщина достает из сумки каперскую грамоту. Демонстрирует печать Ост-Индской торговой компании. – Вам незачем нас арестовывать.

– Ост-Индская компания больше не берет каперов. Все бумаги, подписанные до закона, считаются недействительными, – гаркает прилизанный конопатый офицер, видимо, самый главный из всех. – Обыщите их.

– Обыск? Меня? – непонимающе хлопает глазами Джеффри, оглядываясь по сторонам. По правде говоря, у него с собой нет даже ножа, что уж говорить об огнестрельном оружии, а из краденого – только книжка за пазухой.

– Спокойно, джентльмены! – приказным тоном спутница Джеффри останавливает солдат. – Не советую вам подходить ко мне. Лучше не будет.

И Баклан не сомневается в правдивости ее слов. Ведь не может же человек со шрамом на лице говорить такие фразы просто так? Тем более тот, которого за что-то разыскивает королевская братия. Женщина вскидывает голову. И в темноте переулка Джеффри кажется, что ее глаза вспыхивают неестественным голубым светом, но он спешит отогнать это наваждение, тряхнув головой.

– Кто тронет Моргану О’Райли, тот рискует потерять голову!

Она бросает Джеффри пистолет, сама стреляет в одного из офицеров и тут же уверенно уклоняется в сторону. Схватившись, видимо, за заранее увиденный уступ на стене, дама взбирается на крышу здания. Вот так! Просто убирается прочь. Видимо, в этой ситуации каждый сам за себя.

Корморэнт с трудом ловит пистолет, несколько раз побрасывает тот в руках. С оружием ему уж точно не убраться от солдат. Он тоже стреляет, но пуля не попадает ни в одного, а рикошетит от кривого ливневого стока и врезается в бочку. Дождевая вода разбрызгивается во все стороны, кто-то из офицеров поскальзывается на грязи и падает. Он мог обойтись и одной поркой, но теперь ему точно на шею накинут петлю.

– Может, попробуем договориться?..

* * *

Моргана подтягивается на руках, взбирается на крышу косого дома. Она пытается спасти свою несчастную потрепанную шкуру. Нет, боги точно покинули ее, обрекли на такую жестокую участь. Почему никто из них не хочет ей помочь? Хоть бы дали какую-нибудь весточку, сигнал или знак, что она поступает верно. О’Райли знает, что боги есть. Вся сверхъестественная чертовщина, то, что нормальные люди называют дурью и сказочками, все это существует. Существуют и боги. Не один Иисус Христос и его отец, а другие, давно позабытые, создавшие первую цивилизацию.

Но все они равнодушны к участи капитана О’Райли. Приходится выбираться каждый раз из передряг самостоятельно. И как она могла забыть про этот совершенно идиотский закон, из-за которого все пираты в течение года должны были присягнуть на верность, а если не сделали этого – пеняйте на себя. Поймают – суд, виселица, бесславная смерть.

Капитан пока не планирует умирать. Моргана перебегает по крыше, с разбега перемахивает на другую. Под ногой проламывается доска, но ей чудом удается не застрять в образовавшейся дыре. Капитана не сильно волнует, что станет с ее глупым спасителем, организовавшим драку в таверне. Пока офицеры с ним разбираются, у нее есть все шансы убраться куда подальше и встретиться с Колманом на пристани, а там они уже придумают, куда им бежать. В море всяко будет проще затеряться, чем на берегу.

Осторожно спустившись с крыши в очередном переулке, Моргана поправляет на себе потрепанный и выцветший камзол. Она бережно убирает в сумку каперскую грамоту – еще нет смысла избавляться от этой бумажки. Некоторые не особо дальновидные солдаты верят в документ, не слишком к нему приглядываясь. Так что она еще сможет парочку раз провернуть уже ставший привычным трюк. А позже можно вообще кому-нибудь толкнуть эту бумажку, полагаясь на глупость и невежество покупающего.

В любом случае, документ Моргана пока прибережет. Да и подпись, выведенная знакомой рукой, никак не позволяет просто так выбросить прошлое, почти целую историю, в грязь.

О’Райли выходит на улицу, стараясь выглядеть как можно более непринужденно. По привычке она поправляет кончик облезлого пера райской птицы, уже хочет нырнуть в толпу рыбного рынка, но молодой офицер в напудренном парике очень ловко хватает ее за локоть и крепко вцепляется в него.

На какое-то мгновение О’Райли кажется, что она видит в чужом лице знакомые черты.

– Бентлей? – ее голос дрожит, надламывается, как одинокая соломинка.

Его не может быть здесь, он умер вот уже как девять лет назад. Сгорел заживо, потому что она его бросила. Выбрав самый простой путь, Моргана предпочла поставить на кон все, чтобы остановить видимую только ей опасность. Но память и сознание, сговорившись, подкидывают ей наваждение. И от одних только серых глаз офицера в красном мундире ей чудится, что они снова в Нассау. И Бентлей Кеннет рядом с ней.

Но это не он. От Бентлея в офицере нет ничего, кроме напудренного парика, роднящего всех военных между собой. Однако О’Райли сдается. Она даже не слышит, что ей говорят, обмякнув в крепких руках. Неужели последние несколько лет сделали ее настолько сентиментальной?

Моргана устала. Каждый уважающий себя человек считает правильным донести на нее, сдать властям, проинформировав за шиллинг, в какой трактир ступила ее нога, в какой таверне она выпила пинту эля. Жизнь помотала ее, заставив стать бледным подобием себя прошлой. И хочется сдаться, опустив окончательно руки. Уже нет никаких сил и никакого желания бороться, а смысла в бесцельном существовании с каждым утекающим днем все меньше и меньше.

К офицеру присоединяются еще трое. Слишком мало сопровождающих, ее конвой должен быть больше. Но самая опасная из ныне живущих пиратов, по праву называющаяся так в народе, сейчас выглядит просто слабой женщиной. Может, ей и правда вернее сдаться, позволить объявить во всеуслышание каждый ее грешок – за столько лет их накопилось уже немало. Блеклая улыбка на секунду озаряет обезображенное шрамом лицо. Моргана усмехается, мысленно жалея себя. Только Колман Мерфи и позволяет ей жить дальше, поддерживая на кривой тропинке. За смешок О’Райли получает