к своему наставнику, — с ухмылкой продолжал говорить охотник, устало снимая с плеч оружие и передавая мне.

Я не ответила, а только сжала зубы сильнее, даже до боли.

— Тащи аптечку, будешь сейчас заниматься своим любимым делом.

Окинув его мрачным взглядом исподлобья, не нашла видимых повреждений. А он отдал мне оружие и, скривившись, снял вещевой жилет. Со спины тот едва ли не полностью был пропитан свежей кровью…

— На выброс, — прокомментировал Мичлав, держа это перед собой.

Невольно заторопившись, я закинула пушки в рабочий модуль. Жилет тоже — из него позже предстояло вытряхнуть всё содержимое. Пока охотник умывался, в жилом модуле раскрыла недавно приведённую в порядок экстренную аптечку. Серьёзность происходящего немного прикрыла гордую потребность в восстании… Но не совсем.

— Справитесь сами? — холодно поинтересовалась я, когда наставник появился на горизонте, стаскивая окровавленную майку.

— С чего бы? А ты мне на что? — хмыкнул он, устало усаживаясь на ступеньку модуля, под свет фонаря.

— Вам же никогда не нравилась моя помощь.

— Привык! К тому же тогда ты была скорее парнем. А теперь мне это будет потерпимее.

Клубок раздражения начал наматываться в груди.

— В Ассоциации, кстати, все действующие медики — женщины. С такими пациентами, как мы, мужикам никогда не удавалось договариваться. Ну где ты там? Чёрт, мальца погано…

На мощной спине, в противовес жуткому шраму, зияла рваная рана, в которой угадывались черты звериной пятерни. На этот раз пострадала правая сторона. Должно быть, больно…

— Привык, малышка, что ты мне спину прикрываешь, — сказал наставник за плечо, — и слажал. К хорошему вообще отвратно быстро привыкаешь, как я смотрю.

Комплимент имел обратный эффект. Я ещё больше насупилась, а он хоть и не видел, но хмыкнул опять, так же насмешливо.

Надев одноразовые перчатки, стала промокать кровь специальными салфетками, пропитанными асептическим раствором. Сперва помедлила. И вообще было неприятно и неловко касаться этого огромного человека — даже более, чем в самые первые дни рейда.

— Ты там хоть что-то делаешь, или всё примеряешься? — тут же отреагировал он, стоило мне только подумать. — Ай, чёрт! Да это шутка была! Ну ты и зверёныш всё-таки!

Он засмеялся, а меня едва не затрясло от звука его наглого смеха.

— Я не специально! Рука сорвалась!

— С чего она там сорвалась? Ладно-ладно, малыш, делай своё дело, а мне лучше помолчать.

Обработав рану по всем правилам, я заодно с чисто научным интересом посмотрела и на его старые повреждения. Всё мелкое за неделю зажило практически начисто! С плеча плёнка уже была снята, и на её месте виднелись лишь незначительные следы. Удивительно… Из чего он вообще сделан?..

Едва обработка завершилась, поступило приказание сбегать за синтетической кожей и наложить на этот раз её. А заодно прихватить новую бутылку со смесью. Со стороны, наверное, картина выглядела идиллической — наставник устало попивал вечерний паёк на ступеньках модуля, а я, сидя на коленях на полу самого модуля, заклеивала его спину полосками ледяной синтетической кожи. Увлёкшись медицинским процессом, я на время позабыла о конфликте, но жуткий белый шрам всё же напоминал, кто именно находится передо мной. Мне было немного боязно дотронуться до него, но, к счастью, спина Мичлава представляла собой такое широкое поле, что на ней свободно разместились бы ещё штук десять таких ранений и шрамов.

— Как у тебя тут дела обстоят? — поинтересовался обладатель этого «богатства».

Призвав всю свою сдержанность, уговаривая себя тем, что вопрос логичный, и злиться не нужно, я отчиталась в сборке беспилотника и обнаружении сгоревшего чипа.

— У, молодец. По этой части ты тоже соображаешь, — в голосе его мелькнула знакомая досада. — И что, кроме того чипа ничего больше не нашла?

— Нет. А вы?

— И я нет. Ну раз мы оба ничего другого не нашли, придётся ехать в город за этим… чипом, — тут должно было быть нецензурное слово, но охотник вдруг сдержался. — Потеряем очередной день, но, чёрт бы эту хреновину подрал, она должна работать. Без этого блока анализ со сканера потеряет в точности. Ну заодно тебе, моя девочка, будут ещё сутки на восстановление, а потом рванём в работу. Впрочем, завтра поедешь в город со мной. Прокатишься — развеешься.

— Я бы предпочла…

— Не обсуждается.

Утром я как в сказке проснулась под пение птиц. Мой уголок, отгороженный занавеской, был залит солнечным светом, по телу разливалась такая сонная нега!.. Наверное, вчерашняя волна продолжала действовать. Это было что-то от детерминации, явно! Ну и ладно, если оно настолько приятнее, чем боли и истерика!

Откинув занавеску с намерением встать, я тем же бодрым движением задёрнула её обратно. Обычно Мичлава уже нет в помещении в такое время, а сегодня он тут был. Закинув руки за голову, растянулся на койке поверх одеяла. Раздражение опять зазвенело внутри.

— Н-да, девочка… — протянул его ненавистный голос из-за белой границы. — Сложно нам с тобой будет. Как-то я не рассчитал, что, если уж агеном ты постоянно в таком напряжении, то после детерминации тебе крышу вообще снесёт… Ну да ладно. Меня в твоём возрасте ты вряд ли перещеголяешь.

— Хочу напомнить вам, господин Мичлав, что дело не в… — напяливая одежду, начала я гневную речь, но он меня тут же прервал:

— Мичлав, девочка! Мич-лав. Правила поведения у нас остаются те же.

— Тогда, быть может, вы сами изволите…

— Слушай, проверь-ка твои вчерашние заплатки. Такое ощущение, что-то там отваливается.

Да он мне и слова вставить не даёт! Спокойно, Леока, помни только о своём решении дозвониться до родителей. Думай только об этом, выжидай удобного случая.

Раздражённо одёрнув на себе футболку, я вышла из-за занавески. Но с таким видом, будто собиралась пройти сквозь стену. Наставник, застёгивая ремень на брюках, ткнул пальцем на свою спину, сейчас украшенную по всем статьям.

— Всё на месте и в порядке, — пробурчала я и собиралась уже податься на выход, но…

Но что-то мне внезапно вспомнилось… Глядя вот так, на него… Словно забытый сон перед глазами вдруг предстала картина давности в несколько дней…

— Ну, я в твоих навыках не сомневаюсь, — развязно говорил охотник, привычно вооружаясь пистолетом за ремень. — Спалось погано, показалось, что что-то содрал сам. Так, и чего это мы пялимся?

Я действительно замерла и смотрела на него, как на привидение. С ответом помедлила, ведь хотелось фыркнуть и уйти. Но взяло верх любопытство.

— Какая-то странная вещь мне вспомнилась… — заговорила с сомнением.

— Ну и какая же вещь?

— Может, это мне приснилось… Вы должны помнить. Вы вот так же стояли, это было, наверное, в ночь, когда я бредила! Мне