рядом с его габаритами, наконец обратили внимание на второго персонажа последних охотничьих хроник. Они по-инсулийски широко заулыбались, приветственно закивали, не решаясь на большее в присутствии моего наставника. Я, пряча глаза, кивнула тоже. И вот во взгляде того, с которым мы уже встречались, мелькнуло недоумение.

Мичлав, кажется, тоже это заметил.

— Так, короче, господа, мы друг друга поняли! А теперь нам пора!

Дружески хлопнув их обоих по плечам, да так, что они по инерции отправились обратно в сторону будки, он уже занёс ногу, чтобы оседлать квадроцикл, но тут меня осенила гениальная идея!

— Прошу простить, но могу ли я позвонить из вашего пункта?! — вскочив на ноги, пролепетала я вслед удаляющейся парочке.

Они остановились и удивлённо обернулись. Помедлив, Мичлав всё же занял своё место.

— Да, конечно, вы можете, если вам нужно, — недоумённо улыбаясь, знакомый дежурный приглашающе махнул рукой.

Я даже подалась навстречу, но… Мне на макушку словно опустилась неимоверно тяжёлая ладонь. Охотник не оборачивался и вообще смотрел в сторону. Но если у спины и затылка может существовать выражение, как у лица, то я впервые это увидела. А лучше сказать почувствовала — его подавляющая энергетика заставила воздух вокруг меня звенеть! Даже перед глазами будто заплясали жёлтые точки, как от напряжения!

— Пройдёмте-пройдёмте, не смущайтесь! — подбодрил дежурный.

— Н-нет, простите… Простите, я передум-мал… Извините за беспокойство.

И, вновь спрятав глаза, я села обратно на своё место — позади огромной чёрной спины. Правоохранители без притязаний пожали плечами и удалились, пожелав на прощание удачи.

Мичлав неторопливо обернулся и посмотрел на меня сверху вниз. Он был спокоен. Но вот усмехнулся самым уголком рта.

— Едем?

— Да…

В этот момент я возненавидела его окончательно, от всего сердца и очень-очень надолго.

А день на описанном эпизоде не закончился.

До печатного офиса главной инсулийской базы технического снабжения было рукой подать. О расположении таких мест специалист должен запрашивать информацию заранее, и, разумеется, Мичлав её имел. Так что вторая часть поездки продлилась недолго. Вскоре мы остановились на одной из окраинных улочек, уже более людных, чем у закрытых Ворот.

Пока начальник проверял целостность внутренностей квадроцикла, я отошла в сторону и сделала вид, что не имею к нему никакого отношения. Витрина печатного офиса, куда мы приехали, встретила меня образцами их искусства под стеклом. Где-то за углом тёплой улицы слышалась музыка. Я с надеждой обернулась туда, но тут же наткнулась на мощную фигуру наставника, что-то остервенело дёргающего в несчастном квадроцикле. Со вздохом отвернулась обратно к витрине…

И внезапно столкнулась взглядами с собственным полупрозрачным отражением. В первую секунду невольно замерла, потому что не узнала сама себя. В зеркало после детерминации я так ни разу и не посмотрела… А теперь вдруг увидела свою наружность полностью, пусть даже лишь в неярком блике на стекле.

Что-то явно изменилось! Волосы за месяц отросли, даже опустились за плечи. И наверное, больше ничего конкретного я не могу назвать, но что-то стало иным совершенно точно… Но что?! Как я стою, как руки держу?.. Сами руки? Вроде нет… Нечто в лице? Глаза стали больше? Нет, как они могли стать больше? Конечно, физически я буду меняться, но ведь сейчас пока ещё рано для разительных перемен! Вспомнилось недоумение дежурного на контрольном пункте. Он тоже заметил… Всё словно стало… Мягче?

Отражение было очень удивлено и рассматривало меня точно так же, как и я его. Пока над нами не появился чёрный силуэт Мичлава и не прервал это занятие.

— Явно не на технику пялишься, — насмешливо заметил он. — Ну-ну, не обижайся, малышка. Будешь каждый раз так обижаться, я же мимо тебя без комментария вообще не смогу пройти.

Я гордо отвела взгляд в сторону и не менее гордо промолчала. Охотник же открыл дверь офиса и кивнул внутрь.

— Я подожду вас здесь, если позволите, — произнесла холодно.

— Позволю, — милостиво согласился он с прежней иронией. — Ты же всё-таки умница. Но чтобы ни шага в сторону, ясно?

— Ясно.

Когда дверь за ним закрылась, мне стало легче. Камень гнева почти перестал душить. Но сделалось жутко тоскливо… Почему я поддалась, и не пошла звонить родителям?! Как он одним только молчанием заставил меня этого не делать?! А теперь оставляет меня посреди улицы, на полной свободе!

Потому что я — «умница»… Потому что он знает — ни шага в сторону я и не совершу…

С бессильным вздохом прислонилась к тёплой стене. К горлу подкатывал целый клубок эмоций — обида, гордость, злость, мучительное желание испытывать радость. Нет, Леока, соображай через всё это сумасшествие! Ведь при правоохране ты всё равно не стала бы откровенно говорить с родителями. А если бы стала — привет, журналисты! Надо подождать. Ты же знаешь, что ничего этот человек тебе не сделает. Как и он знает, что ничего не сделаешь и ты.

А кругом всё было такое солнечное и радостное! За углом продолжала слышаться местная музыка — тоже солнечная и радостная! Слышались голоса людей. Пойду посмотреть, что там происходит — всего на пять минут! — в конце концов, невозможно постоянно быть привязанной к его ноге! Лучше уж сделаю шаг в сторону, чем что-либо более опрометчивое!

За углом расположились уличные музыканты. И даже более того — кто-то танцевал! Их окружила небольшая толпа, все с удовольствием слушали и смотрели. Я аккуратно протиснулась вперёд, минуя все плечи на пути, и нашла себе свободное местечко в первом ряду. Да, тут была группа из человек шести, они самозабвенно наяривали инсулийский мотив, живой и ритмичный, а в круге расступившихся зрителей увлечённо пританцовывал паренёк всего на год меня старше. Смуглый, в светлой распахнутой рубашке и потёртой шляпе от солнца. Он оказался ещё и певцом, и вот уже начал петь приятным, тёплым голосом.

Понятно, что через пять минут я не вернулась под дверь офиса. Вместе с подпевающими зрителями, я опять, как вчера, с головой погрузилась в блаженство музыки. Хотя лучше сказать — без головы! Музыка всегда была моим главным удовольствием, а теперь, после детерминации, она, кажется, стала производить на меня просто одуряющее действие. Как и на всех вокруг!

Устоять на месте было сложно, и не только мне одной — я тоже стала пританцовывать, и в этот момент певец меня заметил и, подскочив, вдруг вытянул из толпы в середину круга! Продолжая петь, он попытался повести меня в танец, я растерялась, а люди аплодировали, подбадривая выкриками.

Что-то поднялось внутри, что-то лёгкое, но очень сильное, и, ответив всем улыбкой, я стала танцевать, с удовольствием