– Держись рядом, – сказал я Мэфи.

Мы в полной тишине поднялись по лестнице и шагнули в темный коридор.

– Кто ты? – раздался чей-то голос из темноты.

У меня даже волоски на руках шевельнулись.

Императорский остров

Я лежала на полу, а вокруг конструкции продолжали убивать друг друга. Конструкции отца и Баяна атаковали, не разбирая, где враг, а где союзник. Мои атаковали конструкции отца. Я услышала чьи-то шаги, а потом холодный нос Бинга Тая коснулся моей щеки, теплое дыхание согрело лоб.

Я победила.

Баян мертв. Нумин и его семья мертвы. А я жива, но такой одинокой я себя не чувствовала с того момента, как очнулась и увидела нарисованные на потолке золотые хризантемы.

Я перевернулась на живот и с трудом встала на ноги.

Остались только примитивные конструкции и Бинг Тай. Пока я вставала, была убита последняя конструкция отца. В обеденном зале наступила тишина. Вокруг валялись перевернутые или разломанные кресла. Было слышно, как стучит по черепичной крыше дождь. Я прижала ладонь к ране в плече и скривилась. Пришлось оторвать рукав, чтобы хоть как-то ее перевязать. Порез на животе был неглубокий, я решила, что промою его позже.

– Баян?

Мой голос завибрировал в пустоте. Можно было и не пытаться, но надежда еще цеплялась за мои кости. Никто не ответил. Я, прихрамывая, подошла к тому месту, где он упал.

Баян лежал на спине, его глаза смотрели в потолок, горло было разодрано. Я не сразу поняла, что стою возле него на коленях и зачем-то зажимаю руками рану у него на шее.

Он – конструкция. Пусть он мертв, но наверняка есть способ его починить. Если я его починю, он станет новой конструкцией, он не будет помнить обо мне или о своей прошлой жизни. Отец с помощью магии вкладывал воспоминания в мое сознание и в сознание Баяна, эта магия была несовершенна и мне незнакома.

Я подошла к отцу. Все еще с опаской. Все еще не верила в то, что он действительно мертв. Уцелевшие Воины остались на своих местах, некоторые стояли, некоторые сидели на корточках или лежали на полу и наблюдали за моими действиями.

Бинг Тай последовал за мной, прикрывая меня со спины.

Шиян лежал лицом вниз, под ним растекалась лужа крови.

Я опустилась на колени и потрогала его шею. Тонкая серая кожа уже похолодела.

Сморщившись от боли, я перевернула его на спину. Глаза у него тоже были открыты.

Теперь надо разослать послания с известием о его смерти. Губернаторы приготовятся к грандиозным похоронам, но я вправе настоять на том, чтобы все прошло тихо. Даже если Шиян не посещал острова с тех пор, как я была ребенком, они все же с ним встречались, а вот со мной – нет. Придется потратить какое-то время на установление дипломатических связей. И решить проблему с конструкциями. Примитивные сойдут с ума и начнут сеять хаос. Насчет более сложных трудно сказать. Я наследую Империю, которая уже начала рассыпаться на окраинах; проблема с конструкциями ослабит ее еще больше.

Какой-то блеск привлек мое внимание. Цепь с ключами на шее отца. Я разжала замок и сняла цепь. Мне еще предстояло найти место, где отец так часто скрывался. Та дверь в шахте – мне показалось, что ею довольно часто пользовались. Собравшись с духом, похлопала по трупу отца.

В кармане у него на поясе лежал какой-то маленький твердый предмет. Сунув руку в карман, я достала небольшой золотой ключ. Не знаю почему, но я была уверена, что он от той самой двери в тоннеле.

Надо было передохнуть. Вызвать слуг из комнат, где они попрятались во время драки. Надо было промыть раны и переодеться. Но я не могла не думать о неразгаданных тайнах отца.

Интересно, его жена тоже была такой любопытной?

Путь к тоннелям старой шахты, казалось, занял целую вечность.

То и дело я прикасалась к стенам. Каждый шаг напоминал о том, что дворец теперь мой и я могу распоряжаться этой собственностью по своему усмотрению. Бинг Тай шел рядом, и я опиралась на него, когда вдруг накатывала слабость.

Наконец я у цели. Сняла со стены лампу и вошла в тоннели. Меня словно на веревке туда тянули.

Отец был слишком занят какой-то своей задачей и не починил выведенных мной из строя стражников, так что никто не встал у меня на пути.

Я нашла ту маленькую и неприметную дверь. Вставила золотой ключ в замок – он вошел легко, как будто им тысячу раз эту дверь открывали.

Ступила внутрь.

В комнате было темно, мое дыхание эхом отражалось от невидимых стен. Пришлось потратить какое-то время, чтобы зажечь лампы у двери.

Это была скорее не комната, а пещера. Огромная, с грубо вырубленными стенами. По потолку пробегали широкие прожилки умных камней.

Половину комнаты занимал бассейн. В него с потолка капала вода. В центре комнаты рядом с бассейном стояли какие-то машины и столы с инструментами. В воздухе пахло теплой землей и как будто свежеобжаренными каштанами.

Здесь. Здесь отец проводил взаперти целые дни.

Я пробежалась пальцами по металлическим столам. Некоторые инструменты были мне знакомы: ножницы, иглы и ножи с клинками самых разных форм и размеров. Были и такие, названия которых я не знала, – какие-то клещи с зубчатыми кромками.

Интересно, это с их помощью он создал меня и Баяна?

Боковым зрением я заметила какой-то золотистый свет. Повернулась и увидела небольшой, уставленный разными предметами стеллаж. На одной из нижних полок лежала шелковая ткань. Когда я ее развернула, сразу узнала рисунок – золотые хризантемы.

С некоторой опаской поднесла ткань к лицу. Роспись была не на потолке. Очнувшись, я была словно в тумане и подумала, что подвешенная надо мной ткань – это потолок.

Легкий цветочный аромат словно отбросил меня назад во времени, в то мгновение, когда я очнулась и увидела над собой хризантемы. Он создал меня здесь.

Я медленно положила ткань обратно. На других полках стояли книги с пустыми переплетами. Я пролистала несколько. Некоторые с рисунками были написаны рукой отца. А некоторые вроде как моим почерком.

Задерживаться у стеллажа я не стала, надо было осмотреть всю лабораторию.

Послышался тихий гул. Посреди столов, ближе к бассейну, был установлен деревянный ящик. На крышке какое-то непонятное устройство – металлическая лента, к ленте прикреплены тонкие серебряные провода, уходящие внутрь ящика. Машина памяти.

Крышка была тяжелой, и поднять ее одной здоровой рукой оказалось не так-то просто. Внутри вращались шестеренки и булькала какая-то странная жидкость. В углу установлена маленькая жаровня из умного камня под стеклянным колпаком. И вся машина пахла дымчатым можжевельником. Я понятия не имела, что это за детали, и не представляла, как она вообще работает. Но с помощью императорских книг можно во всем разобраться.