Вы сделали Солару! Ах, какой же это был волшебный вечер! — захлебывался от восторга Патриций.

— Иногда нам всем необходимо магическое ускорение, — подал голос Император, — Коннис, в итоге, неплохо справился. — Что там у тебя, Патриций?

— То, что Вы любите, Ваше Величество!

— Даже так? — Его Величество усмехнулся. — Я вот сам не всегда уверен, что же я люблю. А ты прямо так категорично?

— Ваше Величество… — Патриций укоризненно покачал головой.

— Десять лет уже как. Показывай!

Тахеомиру Третьему был спешно предъявлен большой поднос с ароматным дымящимся кофе и пышными булочками. Экспозиция словно говорила — съешь меня! А если не съешь, то хотя бы надкуси!

Всегда дельный и энергичный, Император в этот момент лениво развалился на своей огромной кровати, что-то читал и приходу Патриция с яствами весьма порадовался.

— Как же я проголодался! Давай сюда свои булочки!

— Прикажете подать полный праздничный завтрак? — обрадовался Патриций. — По утрам у Вас обычно не бывает аппетита, — слегка погрустнев, добавил он. — Я поэтому завтрак с гостями и не организовывал…

Император, жуя, что-то промычал.

— Какиуэ гоооости! С утра?! С ума сошел?

Подождав, пока Его Величество изволит дожевать, секретарь суетливо похлопал себя по бокам. После чего выудил из кармана своего идеального костюма небольшую коробочку с нелепым красным бантом и благоговейно положил ее на прикроватный столик.

— С Праздником, Ваше Величество! Это Вам от меня лично!

Его Императорское Величество, с огромной скоростью уплетая уже четвертую булочку, на подарок покосился с интересом.

— Что там?

Патриций только хитро улыбнулся. Но, на всякий случай, отошел от повелителя на несколько шагов.

— Эх, ладно… Все равно ведь не скажешь. Придется открывать, — с притворной печалью в голосе произнес Тахеомир Третий. Покрутил коробку в руках, потряс, приложил к уху, и в итоге, недолго повозившись с бантом, наконец, открыл крышку. И ахнул.

Коробочка оказалась доверху наполнена конфетами ручной работы: яркими, разноцветными, и издающими невероятный аромат. Но особо выделялись шоколадные трюфели, посыпанные ореховой крошкой и золотистой пудрой.

— Один вопрос — откуда? — Император изумленно уставился на секретаря.

— Я сам! — честно ответил Патриций и скромно потупился. — Я знаю, такие конфеты Вам собственноручно делала Ваша матушка, Императрица Леонелла, а после… эм-м… ни у кого больше не получалось. А я разгадал секрет ее рецепта! — при этих словах Патриций гордо приосанился, не сдержавшись от улыбки до ушей. — И полгода брал уроки у шеф-повара Крона, чтобы сделать конфеты. Вы же их так любили в детстве!

Император был потрясен. Скупая мужская слеза могла бы скатиться по его щеке, но не скатилась. Вместо этого повелитель Солара вынес свое слегка помятое в постели тело из теплого плена одеял, и крепко пожал Патрицию руку. Секретарь просиял.

— Я так рад, что Вам понравилось! Попробуйте!

Не заставляя собеседника ждать, Император залихватски выхватил из коробочки трюфель и точным попаданием направил себе в рот.

— О, Маа… Это невероятно! Патриций, да ты кудесник! Тот самый вкус! — на августейшем лице засияла счастливая улыбка. — Проси в подарок, что хочешь! Может тебе оформить абонемент в «Лучшие рестораны Стерна»?

— И когда я туда буду ходить? — пробормотал секретарь.

— Нет? А если в Пантеон Удовольствий?

— Тем более… — смутился Патриций.

— По ночам, Патриций! По ночам ты свободен, как птица! — хмыкнул Тахемир Третий. — Ну, так, что?

— Нет, нет! Лучше что-то другое, Ваше Величество…

— Что именно?

— Я… не знаю… прямо сейчас не готов… мне надо подумать…

— Ну, так подумай! — веселился Император, — а пока будешь думать, подготовь-ка мне церемониальное одеяние. То самое, для посещения усыпальницы. И Малый бассейн. После этого мне надо будет прийти в себя…

***

Оставить Руса отсыпаться и приходить в себя решили самым гуманным способом — в кровати, без применения магии. До этого отец проверил «алкоголика» на наличие магического воздействия, и к нашему с мамой облегчению, сказал, что он чист.

Праздничный завтрак провели без Руса. Зато обстановка стала на порядок спокойнее, и мы рассудили, что будет правильным заменить завтрак на праздничный ужин. Мало ли какая ситуация вчера была?

Но лично у меня закрались нехорошие мысли насчет Пантеона Удовольствий… Рус его вообще-то никогда не жаловал, но как говорится, иногда и ящерица — дракон! Обязательно выясню, как ему удалось сбежать от опеки Тина и близнецов. И оказаться Сас знает где, Сас знает с кем!

А пока, не теряя времени, я отправилась в свою комнату. Есть у меня к призракам пара вопросов.

***

Родовая усыпальница Габорнов встретила своего потомка тихой грустью. Золотой осенью, скорбно разметавшей листья по высохшей траве и меланхолично шепчущей деревьям не стесняться сбрасывать одеяние.

Мужчина вздохнул. С тоской вспоминая вчерашнее лето, угрюмым взглядом окинул потемневшие надгробия, и, стараясь не задерживаться на неуютной аллее, приблизился к надгробной статуе Императрицы Леонеллы.

Подул холодный ветер. Взметнулись сухие листья, дыхнули сандалом и амброй, словно намекая, что осталось совсем немного времени наслаждаться ускользающей осенней красотой. Но восхищаться магической природой здесь было некому. До смены сезонов в фамильном склепе Императору не было никакого дела.

Откинув капюшон черного церемониального балахона, он стнежностью вглядывался в мраморное лицо статуи. Одинокая слеза скатилась по щеке, когда прижался лбом к холодным рукам скульптуры и прошептал:

— Ave Leonella, torto kaaassho miro Taheomir. Foreno!

Спустя несколько мгновений светлый мрамор потеплел, и лицо статуи стало приобретать человеческий облик.

— Ты звал меня, Тахо? — тихо раздался самый родной голос.

— Да, мама, — глухо ответил венценосный сын, до сих пор прижимающийся к ее рукам. Император боялся поднять лицо. — Прости.

— Ты ведь знаешь, я не могу здесь долго находиться — моя связь с Кругом Мёртвых еще очень слаба и меня не отпускают надолго на Зов… Тахо, у тебя что-то случилось?

Император отпрянул от статуи. И, с нескрываемым обожанием скользя по абрису почти живого лица матери, прошептал:

— Да… Нет… Я хочу кое-что выяснить!

— Я тебя слушаю, Тахо.

— Я чувствую крепнущую связь с одним человеком… и это меня беспокоит.

— Почему?

— Я не понимаю природы этой связи. И я не хочу повторения того, что произошло более пятнадцати лет назад.

— Это та девушка? Которая вчера была здесь? — губ Императрицы коснулась легкая улыбка.

Император вздрогнул.

— Как ты узнала?

— Она мне понравилась, — проигнорировав вопрос, вымолвила Леонелла. — У нее доброе сердце и острый ум. Да, Дориан нам всем рассказал про нее, а ее красоту я вчера сама оценила.

Тахеомир Третий усмехнулся.

— Я так понимаю, выбор Кианы Белой Дамой — это его заслуга? Что ж, передай ему благодарность.

— Ты так до сих пор с ним не общаешься? —